Мы надеемся, что те предложения, которые высказываются на нашем Съезде, обязательно войдут в соответствующие решения и программы. И уже в недалеком будущем мы на деле увидим, что «инженер – это звучит гордо». И будем гордиться тем, что именно с нашего Съезда начался новый этап развития научной и инженерной мысли в России.

Я не без гордости хочу напомнить, что инженерное образование в России началось в стенах Института путей сообщения Санкт-Петербурга. Причем со времен своего зарождения оно всегда отличалось широтой знаний. Ведь именно фундаментальные дисциплины – такие, как математика, физика, химия, механика – всегда отличали нашего инженера. Например, в Институте корпуса инженеров путей сообщения математическая подготовка давалась шире, чем на математическом отделении Санкт-Петербургского университета.

К сожалению, сейчас у нас проходят процессы, которые могут привести к дефундаментализации образования. Что я имею в виду? В школах сокращаются часы по основным естественным и фундаментальным дисциплинам. А в вузах тот факт, что мы приняли решение считать образование после двух курсов обучения «незаконченным высшим», привел к тому, что целый ряд блоков естественных и общепрофессиональных дисциплин такой «выпускник» просто не познает.

Я вовсе не говорю, что нам не нужны государственные стандарты. Вопрос в том, какие они? Содержание стандартов определяет качество высшего образования, качество учебников. А это – стратегические вопросы. Во всяком случае, многие ученые и преподаватели говорят о необходимости пересмотра действующих «гостов».

Настала пора пересмотреть в национальном масштабе структуру подготовки молодых специалистов. Мы уже наплодили менеджеров больше, чем конструкторов, инженеров и технологов. Еще 10 лет назад около половины всех кандидатских диссертаций присуждались по техническим наукам и только 20% – по гуманитарным и общественным. Сейчас ситуация изменилась ровно наоборот. Вряд ли это будет способствовать укреплению позиций России в мире высоких технологий.

Этот явный перекос в структуре подготовки может привести к негативным результатам и на образовательном уровне, и в обществе в целом. По сути, они могут отрицательно сказаться на экономике развития нашей страны.

По своей сути технический прогресс обеспечивает рост благосостояния общества и суверенитет страны. Следовательно, развитие технического прогресса должно предусматривать опережающую подготовку инженеров и по количеству, и по качеству.

Не отвергая бакалавриат и магистратуру, уверен, что основной формой подготовки инженера должна быть классическая очная форма с 5-летним сроком обучения. С другой стороны, переход экономики России к рыночным отношениям предъявляет новые требования к инженеру. Имея техническое образование, он обязан адаптироваться к работе в рынке, принимать законы его функционирования, научиться зарабатывать деньги для своей компании.

Приобретение этих знаний должно быть заложено в учебных планах и программах отдельных дисциплин, по которым мы готовим сегодняшнего инженера. Фундаментальность высшего инженерного образования предполагает соединение научного знания с образовательным процессом.

В нашей стране исторически сложилось так, что ученые вузов выполняли практически 100% научно-технического сопровождения бурного строительства железных дорог в России. Новые знания, полученные в процессе решения научных и практических задач развития железных дорог, сразу переносились в студенческие аудитории. Тем самым обеспечивалась непрерывная связь науки и образовательного процесса. А что мы имеем сегодня?

Проблемы финансирования науки привели к оттоку молодых ученых из вузов. Отсюда – почтенный возраст профессорско-преподавательского состава. Были ликвидированы многие отраслевые научно-исследовательские лаборатории. Прекращена модернизация учебного и научного оборудования. Сложилась ситуация самоликвидации исторически сложившихся в вузах научных школ. Понятно, какое влияние оказали эти процессы на качество подготовки специалистов.

Конечно, в постперестроечный период вузы уже научились работать по-новому. Не буду говорить, как это делалось и как делается сейчас. Но сегодня внебюджетные доходы большинства вузов – это приблизительно две трети финансирования. И только одна треть – бюджетная составляющая.

Фундаментальность и широта знаний молодого инженера во многом зависят от полноты пройденной им производственной практики. Причем проходить ее он должен на рабочем месте. Главная цель практики сегодня – сделать все, чтобы студент, окончив институт, был действительно готов занять должность инженера. А должность инженера, мы уже с вами договорились, должна звучать и стоить намного больше и выше, чем стоит сейчас.

Престиж инженера стал падать в те годы, когда интеллигенцию объявили прослойкой общества, а инженеров отнесли не к лучшей части прослойки. Престиж инженера надо поднимать. И дело не только в размере заработной платы. Ветераны, наверное, помнят, как на дверях висели таблички: «Инженер Иванов». Как представлялись друг другу на предприятии и говорили: «Инженер Петров». К нашему стыду, мы сейчас даже не говорим, что ученый – профессор. А академиков отличаем по значку на пиджаке.

Готовясь к съезду, я посмотрел архивы нашего университета: нам все-таки 107 лет! Оказывается, на заре нашего существования к нам обращался император, царь Николай II. Поздравляя тогда работников Императорского Московского инженерного училища, царь говорил, каким должен быть инженер, каким он его видит.

Вот некоторые выдержки: «Инженер должен владеть профессиональными знаниями, уметь применять их на практике», – говорил царь. «Инженер должен иметь достойный уровень оплаты труда». «Инженер должен говорить на нескольких иностранных языках и быть готовым к международному сотрудничеству». И, наконец, главное: «Инженер должен считать своим долгом служение и прославление Отечества».

Я думаю, вот на этой ноте мы с вами и должны четко сформулировать предложения, которые должны попасть на самые высокие уровни управления нашей страной, – каким должен быть наш сегодняшний инженер.