Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 11-03-00029.

Аннотация

Формирование информационной компетентности, ориентированное «на результат» − быстрое извлечение необходимой информации из памяти компьютера, − оставляет в стороне вопрос собственно интеллектуальных способностей человека. С феноменом развития НБИКС-конвергенции (речь идет о развитии нано-, био-, инфо-, когнитивных и социогуманитарных наук и технологий) сегодня связывают надежды на радикальное улучшение в будущем умственных, физических и социальных возможностей людей.

Перспектива участия философии в НБИКС позволяет поставить вопрос о создании философских технологий, направленных на развитие естественного интеллекта и информационной компетентности.

Ключевые слова:

Информационная компетентность, интеллект человека, НБИКС, философские технологии.

Информационная компетентность, понимаемая как способность находить информацию с помощью современных технических средств, а также хранить, перерабатывать и применять ее, правомерно рассматривается как необходимое свойство человека информационной эпохи. Вместе с тем, формирование информационной компетентности, ориентированное «на результат» − быстрое извлечение необходимой информации, − оставляет в стороне вопрос развития собственно интеллектуальных способностей человека, отдавая приоритет умению работать с памятью компьютеров и пользоваться машинными вычислениями.

Вопрос о природе и перспективах интеллекта уже более полувека тесно связан с вопросом о перспективах информационно-компьютерных технологий. В середине XX столетия речь шла прежде всего об искусственном интеллекте в его соотнесении с интеллектом естественным, о возможности создания «подлинного искусственного интеллекта». Сегодня предметом обсуждения все чаще становятся изменения в человеческих способностях, происходящие под воздействием компьютеров и коммуникационных технологий.

В 2011 г. широкую общественную известность получили результаты проведенного под руководством Б. Спэрроу исследования изменений памяти человека, связанных с использованием интернета [1, p. 776-778]. Эти изменения, характеризуемые как экстернализация («овнешвление») и транзактивизация памяти, выражаются в снижении объемов информации, которую человек считает нужным хранить «в собственной голове», а также в изменении качества хранимой информации. Эксперименты с запоминанием показали, что испытуемые, заранее предупрежденные о том, что предлагаемая им информация не будет в дальнейшем доступна, запоминали ее гораздо лучше, чем те, кто надеялся впоследствии найти ту же информацию с помощью веб-поисковиков. Получила экспериментальное подтверждение гипотеза, согласно которой постоянный доступ к интернету ведет к перестройке памяти – все больше места в памяти занимает информация о том, как найти те или иные данные, а не сами эти данные.

Показательно, что на основе подобных исследований могут быть сделаны (и делаются) противоположные выводы относительно того, какие стратегии обучения являются предпочтительными в условиях, когда человек все больше «срастается» с компьютерными сетями. Достаточно распространенной является позиция, согласно которой запоминание как таковое не должно играть существенной роли в современном образовании, − гораздо важнее развивать способности к пониманию и совершенствовать навыки работы с техническими средствами. Радикальные противники подобного подхода, приверженные классическим идеалам образования, настаивают на необходимости защищать человека от «убийц памяти» (к каковым относят поисковики, блоги, гипертекст), ссылаясь на то, что люди, привыкшие хранить информацию «на кончиках пальцев», будут беспомощны в ситуации, когда откажет интернет.

Представляется все же, что ориентация на подготовку людей к жизни без интернета, − впрочем, как и беззаботное отношение к способности человека хранить знания на естественном носителе, – следствие весьма упрощенных подходов к действительно сложной проблеме. Стремительное развитие информационно-коммуникационных технологий ставит нас перед необходимостью переосмысливать в новом контексте давно знакомые понятия и категории, относящиеся к человеческому сознанию.

1. НБИКС-революция и будущее интеллекта

С развитием конвергирующих технологий сегодня связывают надежды на радикальное улучшение в будущем умственных, физических и социальных возможностей человека. Речь идет, прежде всего, о феномене «НБИК», т.е. о конвергенции нано-, био-, инфо- и когнитивных наук и технологий, открывающей поистине фантастические возможности управления биологическими процессами на молекулярном уровне, атомно-молекулярного конструирования материалов и устройств с заранее заданными свойствами, воспроизведения систем живой природы, раскрытия тайн работы мозга, создания «сильного» искусственного интеллекта.

Осознание необходимости участия в этом процессе социогуманитарных наук и технологий привело к возникновению конструкта «НБИКС», где «С» означает «социогуманитарные» (см.:[2]). Между тем гуманитарные подходы предполагают осмысление настоящего в соотнесении его с прошлым и будущим, анализ изменений в ценностных системах, сопоставление и конструирование смыслов. Сказанное в полной мере относится к подходам философским. «Перспективы человека, − справедливо подчеркивает В.А. Лекторский, − во многом связаны с тем, какую роль сможет играть философия в осмыслении созданного наукой и техникой нового мира и в ценностной ориентации в нём» [3, с. 34].

В получившем мировую известность докладе «Конвергирующие технологии для улучшения человеческой функциональности. Нанотехнологии, биотехнологии, информационные технологии и когнитивная наука», выпущенном под редакцией М. Роко и В. Бэйнбриджа, представлен целый ряд замечательных перспектив, которые открывает перед человечеством НБИК-конвергенция. Речь идет, кроме прочего, о том, что уже к началу 20-х годов XXI века люди с любым уровнем подготовки и способностей получат возможность более быстро и качественно овладевать необходимыми знаниями и навыками. Прогнозируется беспрецедентное увеличение творческих возможностей инженеров, художников, архитекторов, – и это увеличение должно быть достигнуто не только за счет появления новых инструментов, но и благодаря познанию неиссякаемых источников человеческого творчества.

НБИК-конвергенция, пишут авторы доклада, «позволит создать новые научные методологии, парадигмы инженерии и промышленные продукты, которые усилят способности человека к умственной деятельности и к общению. Объединяя соответствующие дисциплины, наука сможет быстро продвинуться в понимании структуры и функций человеческого ума…» [4, р. 97]. Речь идет о проекте «Когном человека», который может быть сопоставлен с широко известным проектом «Геном человека». Утверждается, что в рамках такого проекта фундаментальные исследования в области когнитивных наук должны быть дополнены тщательным изучением культуры и личности.

С НБИКС-конвергенцией связывают грядущие изменения буквально во всех областях жизни человека и общества, и эти изменения столь существенны, что мы вправе говорить о НБИКС-революции. Можно сопоставить начало этой революции с началом компьютерной революции. Сегодня многие скептически относятся к феномену НБИКС, считая его политическим конструктом, созданным для получения значительных финансовых вливаний в соответствующие области исследований. Однако мы помним, как в начале компьютерной революции ее энтузиастов упрекали в том, что они выдвигают недостаточно веские аргументы в пользу финансирования исследований, рекламируют определенные виды промышленной продукции и их производителей, преувеличивают возможности компьютерной техники и слишком оптимистично рисуют будущее. Далеко не все из подобных упреков были беспочвенны. И далеко не все из того, что прогнозировали в начале компьютерной революции, стало реальностью. Тем не менее многие ожидания и опасения оправдались. Кроме того, возникли феномены, которые не предвидели даже фантасты и футурологи. Так или иначе, реальностью стала сама компьютерная революция, изменившая мир и жизнь человека.

На то обстоятельство, что именно у футурологов можно найти умозрительные спекуляции по поводу того, к каким изменениям в человеке приведет НБИКС-конвергенция, обращает внимание Дж. Спорер из IBM. Эти изменения сравниваются с теми, к которым привело когда-то возникновение речи у наших далеких предков, а основа технологического прогресса видится в стирании границ между естественными и искусственными молекулярными системами, создании автономных интеллектуальных машин, продлении человеческой жизни, создании искусственных нейронных сетей и расшифровке генома человека, а также в успехах социальных наук, которые необходимы для понимания мемов и использования коллективного интеллекта [4, р. 102].

В середине XX века возникновение кибернетики породило надежды на создание строгих теорий мышления, которые должны были сделать излишними любые философские спекуляции по поводу этого феномена. Для начала XXI века характерен нейрофизиологический редукционизм в подходе к интеллекту человека. С успехами нейронаук связывают теперь перспективы познания человеческого разума и его усовершенствования. Однако попытки объяснить содержание и функционирование человеческого сознания, исходя только лишь из его нейрофизиологической основы, сталкиваются с принципиальными трудностями. В этом контексте активно обсуждается проблема qualia – так называемого феноменального опыта, субъективной реальности. Поскольку мозг строит образы и представления, которые не могут быть объяснены только лишь суммой физических сигналов, поступающих на рецепторы, для описания работы мозга используются такие понятия, как «активное извлечение знаний» и «конструирование мира». Т.В. Черниговская подчеркивает, что физиологическое описание сознания как координатора внимания и действия, выполняющего свои функции благодаря весьма разветвленной нейронной сети, − это лишь одно из возможных описаний. «Сегодня как будто все согласны, − пишет она, − что субъективные состояния и все психические феномены (сознательные и бессознательные) порождаются нейронными сетями, с очевидностью имеющими адресата, интерпретирующего их “тексты” или хотя бы просто считывающего их. Кто он, этот читатель? Мы сталкиваемся с парадоксом: мозг находится в мире, а мир − в мозге и в большой степени им определяется» [5, с. 42].

Реальные достижения наук и технологий вкупе с прогнозами и предощущениями перспектив их будущего развития открывают новые просторы для того, что С.С. Хоружий удачно назвал «антропологическим воображением». Пожалуй, наиболее притягательным и пугающим порождением современного антропологического воображения стала идея постчеловека. Не удивительно, что с этой идеей ассоциируются самые разные обсуждения биотехнологического будущего людей. Например, Ф. Фукуяма, прославившийся в 90-х годах публикациями о наступившем конце истории, в начале 2000-х выпустил книгу о грядущем конце человека, превращающегося в постчеловека [6].

Если человеческий разум рассматривается как гибридная структура, чьи внешние периферические устройства (глиняные таблички, книги, магнитные ленты, компьютеры и т.д.), определяющим образом влияют на содержание и способы мышления, то имеет ли смысл обсуждать перспективы естественного интеллекта как существующего отдельно от технических систем? Ведь НБИКС-революция обещает новый уровень мозгомашинной интеграции, создание не только мощных периферических, но и имплантируемых устройств для усиления способностей ориентироваться в окружающей среде, воспринимать и перерабатывать информацию, реагировать на изменения. Речь идет, в частности, о создании нейронных интерфейсов для получения информации непосредственно мозгом человека.

Независимо от того, сбудутся ли указанные прогнозы в указанные сроки, заботы, связанные с естественным интеллектом сегодня, не могут быть отложены до появления таких мозговых имплантов или методов стимулирующего магнитного воздействия на мозг через черепную коробку, которые обеспечат человека мощной памятью и необыкновенными мыслительными способностями.

Пока успехи в улучшении человеческой сенсорики и в создании новой сенсорики на основе микроэлектроники, нанотехнологий и биоинженерии не столь велики, чтобы констатировать достижение новой ступени в биологической (точнее, биотехнологической) эволюции человека. Кстати, перспективе «постчеловека» может быть противопоставлена перспектива «техночеловека» − «человека технологизированного разумного». Надежды на «просвещенное использование» («еnlightened exploitation») открытий НБИК-наук связывают с гуманизацией технологий, а не дегуманизацией общества и человека. Но вопрос о том, как обеспечить «просвещенное использование», и есть в значительной мере вопрос социогуманитарных технологий.

В упоминавшемся выше докладе о конвергирующих технологиях [4] отмечается, в частности, что результаты усилий, направленных на улучшение образования с использованием интерактивных мультимедиа, графической симуляции, игроподобной виртуальной реальности и т.д. часто оказываются разочаровывающими. Это связывается с тем, что разработка учебного программного обеспечения не имеет под собой достаточно глубокой и обширной базы когнитивных наук, надежных данных о том, как люди в действительности думают и учатся [4, р. 99]. Речь идет о том, что люди буквально научатся учиться более новыми и эффективными способами, а новые средства в огромной степени усилят творческие способности и личную продуктивность человека.

И все же не стоит пренебрегать ни классическими представлениями об образованности, ни уже известными и доказавшими свою эффективность образовательными методиками, ни разработкой новых методов обучения на основе уже имеющегося опыта. Примечательно в этом отношении открытие роли билингвизма как фактора, увеличивающего социокогнитивный ресурс человека и эффективно противодействующего нейродегенеративным заболеваниям (таким, как болезнь Альцгеймера). «Если мы владеем двумя языками, − пишет Б.М. Величковский, − то среднее время возникновения нейродегенеративных заболеваний позднего возраста сдвигается на четыре-пять лет. Сегодня нет ни одной программы, ни одной формы молекулярного воздействия, которые, хотя бы приблизительно, были в этом отношении столь же эффективны. Каждый дополнительный язык еще примерно на год сдвигает условную границу, расширяя ожидаемый общий ресурс человека» [7, с. 6-7]. Современные методы нейрокогнитивных исследований с использованием разновидности магниторезонансной томографии объясняют этот факт, показывая, в частности, более высокий уровень развития внутримозговых связей у билингвов. Однако ценность владения разными языками для развития личности была осознана задолго до появления магниторезонансной томографии.

2. Перспективы гуманитарных технологий

С пониманием процессов, происходящих в нервной системе, оправданно связывают надежды на усовершенствование методов обучения детей и выбора наиболее эффективных при заданных обстоятельствах педагогических технологий [8]. Следует подчеркнуть, однако, что сами по себе педагогические технологии не могут основываться только лишь на данных нейронаук, но учитывают достижения самых разных областей знания. Педагогические технологии в самом широком смысле слова (включая образовательные и просветительские) теснейшим образом связаны с технологиями психологическими, социальными, философскими.

В гуманитарных науках движение от фундаментальных исследований к прикладным, а от последних – к технологиям проследить труднее, чем в естественных. Сама граница между фундаментальным и прикладным здесь менее определенна. От фундаментального знания к разработке технологии (в процессе доводки которой могут быть проведены прикладные исследования) – движение, в гуманитарных областях вполне возможное и правомерное. Собственно идея гуманитарной технологии позволяет по-новому увидеть гуманитарные науки, возможности их влияния на состояние общества и жизнь человека.

Следует согласиться с Л.В. Баевой в том, что общество потребления не может не оказывать влияния на видение знания как ценности [9].

Заявка на создание технологии становится мощным средством «оправдания» гуманитария, доказательством его полезности в прагматичном обществе. Многое из того, что раньше называли методами и методиками, средствами воздействия на человека и способами организации социальных структур, сегодня получает статус технологий – «социальных», «гуманитарных», «социогуманитарных», «социокультурных».

Б.Г. Юдин, характеризуя феномен гуманитарных технологий, обращает внимание на то обстоятельство, что прилагательное «гуманитарный» может выражать и отнесенность к гуманитарным наукам, и сфокусированность на человеке. Следует согласиться с Б.Г. Юдиным в том, что для понимания сути гуманитарных технологий важны оба эти значения.

Кстати, строго разделить технологии «социальные» и «гуманитарные» вряд ли возможно. Направленность первых на социальные общности, а вторых – на индивида (или индивидов) позволяет достаточно легко понять различие лишь на уровне отвлеченном. Когда речь заходит о конкретных технологиях, подобная легкость может быть утрачена. Например, технологии рекламы, адресованной индивидам, рассматривают последних как целевую группу и направлены на достижение определенных социальных эффектов. В некоторых случаях (например, в случае индивидуального психологического тестирования) можно говорить о гуманитарном (без добавки «социо-») характере технологии достаточно определенно.

Традиционно под технологией понималась совокупность методов, применяемых в процессе производства для получения готовой продукции. Эти методы могут включать обработку, изготовление, изменение свойств и формы сырья, материалов и полуфабрикатов. Примеры технологических операций и процессов – механическая обработка, обработка давлением, термическая обработка, сборка и т.д. Технология в традиционном смысле – как совокупность операций и процессов – отлична от техники как совокупности технических устройств. Сегодня понятие технологии (даже если речь идет о технологии производства материальных вещей) изменилось: технология мыслится как включающая в себя технику.

И все же, пытаясь составить широкое представление о гуманитарных технологиях, осмысливая их природу и возможности, полезно время от времени соотносить технологию гуманитарную с технологией «обычной», обеспечивающей получение готовой продукции из сырья и полуфабрикатов.

Потребность современного общества в социогуманитарных технологиях чрезвычайно высока. Речь идет, конечно же, не о «технологиях обмана» и искусстве выдавать вещь за то, чем она не является, а о технологиях педагогических и просветительских, о технологиях, способствующих повышению уровня солидарности людей, развитию личности, совершенствованию механизмов социального управления, рациональной организации деятельности в сфере науки, инженерной деятельности, производства. Лишь малая часть накопленных ресурсов социогуманитарного знания используется сегодня для создания таких технологий.

Объединение знаний из разных областей науки, «переплетение» соответствующих методов и подходов просто неизбежно, если мы занимаемся комплексными проблемами. Однако представления о профессионализме и компетентности связываются, как правило, с дифференциацией и достаточно узкой специализацией в рамках одной науки. Конвергенция не сводится к интеграции знаний и не всегда требует такой интеграции. Порой уместно говорить о конвергентном развитии разных областей знания в том смысле, что происходящее в одних областях способствует осознанию вопросов, актуальных для других областей, возникновению в этих областях аналогичных методов и подходов.

Перспектива участия философии в НБИКС-конвергенции позволяет не только говорить об осмыслении процессов научно-технологического развития, но и поставить вопрос о будущем самой философии как технонауки. Нет ничего принципиально невозможного в том, что в числе социогуманитарных технологий будут и философские технологии. Спектр возможностей здесь очень широк – от логических технологий, применяемых для решения узкоспециализированных задач, до технологий мировоззренческих.

Литература

1. Sparrow B., Liu J., Wegner D. Google Effects on Memory: Cognitive Consequences of Having Information at Our Fingertips // Science. 5 August 2011. Vol. 333. No. 6043.

2. Ковальчук М.В. Конвергенция наук и технологий − прорыв в будущее // Российские нанотехнологии. Т. 6. 2011. №№ 1-2.

3. Лекторский В.А. Философия, общество знания и перспективы человека // Вопросы философии. 2010. № 8.

4. Converging Technologies for Improving Human Performance. Nanotechnology, Biotechnology, Information Technology and Cognitive Science. NSF/DOC-sponsored report / Ed. by M. Roco and W. Bainbridge. Dordrecht: Kluwer Acad. Publ., 2003.

5. Черниговская Т. Нить Ариадны и пирожные «Мадлен»: нейронная сеть и сознание // В мире науки. 2012. № 4.

6. Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее. Последствия биотехнологической революции. М.: Люкс, 2004 / Пер. с англ.: Fukuyama F. Our Posthuman Future. Consequences of the Biotechnology revolution. ICM, International Creative Management, Inc., 2002.

7. Величковский Б.М. Конвергенция сознания и технологический прогресс // В мире науки. 2012. № 1.

8. Стикс Гэрри. Как подключиться к мозгу // В мире науки. 2009. № 2.

9. Баева Л.В. Этика и аксиология инновационной науки // Информационное общество. 2011. № 2.

___________________________________

Алексеева Ирина Юрьевна

Доктор философских наук,

ведущий научный сотрудник Института философии РАН