Аннотация

Человек информационной эпохи должен обладать умением распознавать и оценивать аргументационные структуры, используемые в коммуникативных процессах. С этой точки зрения вновь приобретают актуальность классические идеалы аргументации, выдвинутые Аристотелем в IV веке до н.э. Интересные перспективы открывает сформулированная В.Н. Брюшинкиным идея «аргументорики» как дисциплины, объединяющей возможности логики и риторики. В условиях, когда речевые способы информационных воздействий все чаще используются в сочетании с электронными изображениями, «аргументорика» закономерно должна включать средства, необходимые для рефлексивно-критического восприятия последних.

Ключевые слова:

аргументация, «аргументорика», классические идеалы, информационное воздействие, рефлексивно-критическое восприятие.

Новая культурная ситуация, требующая от человека рефлексии по поводу процессов информационного взаимодействия, возникает благодаря стремительно развивающимся коммуникативным технологиям, широкому использованию многообразных средств воздействия на сознание, в том числе манипуляционных, распространению «рыночной» идеологии едва ли не на все на сферы жизни общества. Особое значение приобретает способность распознавать и анализировать аргументационные структуры, используемые в коммуникативных процессах, оценивать их логические, этические, прагматические, эстетические аспекты. Это необходимо для обеспечения информационно-психологической безопасности, выстраивания человеком собственной коммуникативной стратегии.

В рамках преобладающих сегодня «деловых» подходов словесные и прочие информационные воздействия оцениваются прежде всего с точки зрения их эффективности, определяемой достижением целей «действующей» стороны. В этих условиях рациональность адресата сообщения, его способность оценивать достоверность получаемых сведений и аргументированность выводов, а также обосновывать собственные решения может рассматриваться как досадная помеха на пути к цели, которую преследует субъект информационного воздействия. «В идеале методы воздействия должны стремиться к тому, чтобы резко снизить рациональность решения потребителя, – пишет Г.Г. Почепцов. – Это делается либо путем подключения к эмоциональной сфере, которая слабо поддается опровержению со стороны сферы рациональной, либо стремлением вывести человека на автоматизм его реакций, когда рациональная сфера тоже как бы отключена, но уже по другой причине» [1]. Подобные подходы, решительно расходящиеся с классическими идеалами аргументации, предполагают повышение рациональности поведения воздействующего субъекта при понижении рациональности поведения человека, который является объектом воздействия. В свою очередь, знание критериев правильной аргументации, задаваемых классическими идеалами, становится важным средством интеллектуальной защиты «потребителя» сообщений – а в этой роли приходится выступать каждому из нас. Передача современному человеку соответствующих знаний – одна из важных задач систем образования и просвещения.

Классический идеал рациональной аргументации. Актуальность «аргументорики»

Идеал рациональной аргументации восходит к Аристотелеву учению о риторике. Следует подчеркнуть, что риторика понималась Аристотелем не просто как искусство построения красивой речи, но как искусство убеждения, соответствующее диалектике и основанное на логике. Аристотель, вслед за Платоном, связывал убеждение с приверженностью истине. Однако Аристотелево учение о диалектике и риторике возникло благодаря осознанию их автором значимости тех сфер жизни, где возможности применения строгих доказательств из «истинных и первых» положений весьма ограничены, а потому приходится рассуждать на основе правдоподобного. «Диалектик» Аристотеля противопоставляется «эристу», главная цель которого – победить любой ценой, и софисту, стремящемуся показаться мудрым. Собственно логическое учение Аристотеля выросло из рефлексии над правилами аргументации. Арсенал логических средств, доступных Аристотелю, богаче, чем арсенал софистов, однако использование этих средств заранее ограничено познавательными и этическими нормами. Философ критиковал авторов созданных до него систем ораторского искусства за увлечение «аксессуарами» и пренебрежение энтимемами (сокращенными силлогизмами), которые и составляют, по убеждению Аристотеля, основу речи. Вместе с тем риторика Аристотеля была тесно связана с учением о добродетелях, трактовала понятия блаженства, пользы, справедливости, уделяла самое серьезное внимание вопросу о «страстях» и характерах.

На античном наследии основана и «Риторика» М.В. Ломоносова. Примечательно, что коллеги по Академии упрекали его в том, что он уделяет внимание преимущественно древним грекам и римлянам, практически игнорируя современников-европейцев. «Разумный ритор» Ломоносова сведущ в искусстве построения силлогизмов, однако должен быть способен подкрепить «основательное доказательство» своего мнения воздействием на чувства слушателей. «Хотя доводы и довольны бывают к удостоверению о справедливости предлагаемыя материи, – замечает Ломоносов, – однако сочинитель слова должен сверх того слушателей учинить страстными к оной. Самые лучшие доказательства иногда столько силы не имеют, чтобы упрямого преклонить на свою сторону, когда другое мнение в уме его вкоренилось. Мало есть таких людей, которые могут поступать по рассуждению, преодолев свои склонности» [2]. Следует подчеркнуть, что использование способов к «возбуждению страстей» не освобождает ритора от обязанности «основательно доказать свое мнение» (то есть привести объективные доводы в защиту своей позиции), но лишь дополняет такое «доказывание».

И все же на протяжении столетий риторика развивалась преимущественно как искусство построения красивой речи, а главным предметом ее изучения стало именно то, что Аристотель называл «аксессуарами». Изучение же обосновывающей, логически правильной речи стало делом логики, которая – и это отчетливо проявляется уже у логиков Пор-Рояля (XVII век) – все более отвлекалась от многообразия коммуникативных ситуаций, сосредоточивалась на вопросах "правильности ума", "правильности суждений" [3] и отдалялась от риторики.

Теория аргументации, заявившая о себе как особом интеллектуальном направлении в середине XX века, не случайно оказалась тесно связана с идеей «новой риторики», возрождающей и развивающей в изменившемся культурном контексте традиции Аристотеля. «Трактат по аргументации. Новая риторика» – таково название знаменитого труда Х. Перельмана и Л. Ольбрехтс-Титеки, ознаменовавшего возникновение нового направления. Новая риторика, по замыслу Х. Перельмана, должна была продолжить традиции античной, прежде всего аристотелевской, риторики. Если Аристотель определял риторику как "способность находить возможные способы убеждения относительно каждого данного предмета" [4, c. 19], то Х. Перельман и Л. Ольбрехт-Титека характеризовали теорию аргументации как исследование дискурсивных средств, позволяющих вызывать или усиливать сочувствие к предложенным для одобрения положениям [5].

Концепции и подходы, сохраняющие связь с классическими идеалами риторики, сформулированными философами Древней Греции и нашедшими отражение в трудах русских авторов XVIII–XIX веков, представлены и в «Курсе русской риторики» В.В. Волкова, изданном в начале XXI века. Характеризуя предмет риторики, В.В. Волков подчеркивает: «Задача риторики, по замыслу Аристотеля, состояла в том, чтобы нравственные принципы, на которых должна основываться общественная жизнь, стали более убедительными, чем эгоистические и материально-практические соображения» [6, c. 5]. Примечательно, что приводимая здесь же цитата из Аристотеля – «Риторика полезна, потому что истина и справедливость по своей природе сильнее своих противоположностей, а если решения поставляются не должным образом, то истина и справедливость необходимо побеждаются своими противоположностями, что достойно порицания» [4, c. 17] – используется как одна из ключевых и в философских исследованиях по теории аргументации.

На формирование новых вариантов риторики, связанных с управляющими функциями слова и тем самым отчасти с аргументацией, неизбежно влияют стили коммуникации и ритмы жизни информационной эпохи. Так, Ю.В. Рождественский [7] связывает «первую задачу» риторики с обилием текстов в информационном обществе, где человеку настоятельно требуется умение «быстро воспринимать речь во всех видах слова и извлекать нужные смыслы для принятия оперативных решений», защищать себя от негативных речевых воздействий, способных побудить к действиям, противоречащим собственным интересам. Примечательно, что если изначально риторика выдвигала на первый план искусство построения речи, то этот вариант риторики акцентирует задачу восприятия речи, извлечения нужной информации и защиты от неблагоприятных воздействий. И только «во-вторых» перед риторикой ставится задача «изобретать» мысли и действия и «облекать их в такую речевую форму, которая отвечает обстоятельствам». В общем случае «красивость» речи необязательна, ибо в определенных обстоятельствах она может оказаться помехой.

«Инженерно-филологический» характер риторики и ее интерес к аргументации подчеркивает А.А. Волков. «Риторика, – пишет он, – стремится ответить на вопрос: как создать высказывание в определенных обстоятельствах в определенным образом заданных условиях? Поэтому она представляет собой скорее филологическую инженерию, чем фундаментальную науку. Но из этого не следует, что ее понятийная система и состав разделов зависят от произволения или вкуса автора того или иного руководства, – риторика обобщает опыт искусства аргументации и отражает реальные нормы культуры слова, сложившиеся исторически» [6, c. 9].

Следует признать имеющей основания позицию И.А. Герасимовой и М.М. Новоселова, акцентирующих в риторике языковедческое начало, а в теории аргументации – логическое. Характеризуя практически ориентированную теорию аргументации как «логическую инженерию», эти авторы прогнозируют появление в будущем как учебных пособий по риторике, обогащенных современной логикой, так и пособий по логической теории аргументации, обогащенных риторикой [8].

Пожалуй, наиболее отчетливо потребность преодолеть ограничения узко специализированных подходов для изучения, оценки и разработки средств и методов убеждающих воздействий выражена в идее «аргументорики», выдвинутой В.Н. Брюшинкиным в начале нынешнего столетия. Аргументорика, по замыслу этого ученого, должна объединить возможности логики и риторики [9]. Независимо от того, как сложится судьба предложенного В.Н. Брюшинкиным нового термина, обозначаемая им идея открывает перспективу создания, вернее воссоздания на новом уровне и в новых исторических условиях, единого нормативного ядра для разностороннего изучения важнейшего вида речемыслительной деятельности.

Аргументация в контексте переговоров

Приверженцы рыночного подхода, как правило, не пытаются опровергать правомерность классических норм аргументации в общем виде. Они лишь утверждают неприменимость таких норм к тем формам общения и деятельности, которые прежде не попадали в фокус гуманитарных исследований, а сегодня выдвигаются на первый план. Примером могут служить современные трактовки переговоров как особого аргументационного диалога.

Переговоры понимаются как диалог, где целью выступает корыстный интерес участников, а методом – заключение соглашения-сделки. Неудивительно, что заключение соглашения-сделки не претендует на выяснение сути дела. Переговоры не предполагают приверженности истине или строгим логическим доказательствам. Этот тип диалога основывается на соображениях выгоды, и от его участников не следует ожидать нейтральности и объективности, равно как и ориентации на исследование истины. «В переговорах, – подчеркивает Д. Вэльтон, – на карту ставятся не мнения о том, что является истинным, и не уверенность относительно того, что является вероятным, – хороший переговорщик может даже пренебречь подобными вещами. Согласие с какими-либо утверждениями, высказанное в процессе заключения сделки, не влечёт за собой обязательств в смысле, характерном для диалога-убеждения, но является предметом обмена, которым можно пожертвовать ради выгоды» [10]. В ситуации переговоров выигрыш одного участника может означать проигрыш другого. Вообще же этот тип диалога правомерно рассматривать как форму «торговли уступками» к удовлетворению всех участвующих сторон.

Примечательно, что некоторые авторы склонны рассматривать высказывание общих соображений о справедливости, истинности или обоснованности как признак «отсталости» переговорщика, которая со временем должна быть преодолена. Яркий пример подобной позиции представлен в описании «русского стиля переговоров» Х. Кимурой. Характеризуя различие в понимании феномена «согласия в принципе» между западными и российскими участниками международных переговоров, Кимура отмечает, что, если для первых «согласие в принципе» означает готовность к рассмотрению деталей, то для вторых оно может быть не связано с практическими действиями вообще, но означает лишь некую общую точку зрения, из которой, в зависимости от меняющихся условий, могут быть сделаны противоположные выводы [11]. Есть основания рассматривать высказывания об истинности или вероятности общих положений, безотносительные к практическим задачам участников диалога, как роскошь, неуместную в переговорном процессе. И все же нельзя согласиться с оценкой японским автором таких высказываний как проявлений дефектов ментальности, которые необходимо преодолеть, чтобы соответствовать «западным» стандартам ведения переговоров.

Разделение аргументации, с одной стороны, и переговоров – с другой, дает повод рассматривать правила аргументации и правила переговоров как частные случаи более общих норм человеческого взаимодействия. Так, К. Провис подчеркивает, что, в отличие от аргументации, необходимость в которой возникает, когда обнаруживаются противоположные мнения, в переговорах имеют место противоположные цели и интересы [12]. В процессе переговоров или заключения сделки происходит обмен уступками и тактическое использование силы, что считается недопустимым в процессе убеждения путем аргументации. Вместе с тем К. Провис обращает внимание на ситуации, когда трудно провести четкое разграничение между аргументацией и сделкой, – например, если цель переговоров связана с публичным одобрением или принятием какого-либо акта, документа.

Вопросы аргументации, включаемые в контекст управленческих, «деловых» дисциплин, занимают здесь заведомо подчиненное положение. Скажем, в рекомендациях по подготовке деловой беседы за определением целей, информационной подготовкой, отработкой формулировок понятий и суждений следует определение последовательности и содержания аргументации. В переговорном процессе особое значение приобретает фактор времени, информированность сторон друг о друге, об интересах и возможностях каждой из них, целесообразность выдвижения тех или иных условий. Применение классических правил аргументации, основанных на нормах научной дискуссии, которая ориентирована на выяснение истины, здесь, мягко говоря, затруднительно. Неудивительно, что предметом интереса исследователей становятся «тактические приемы» или «технологии», традиционно относимые к разряду уловок, однако способные сыграть важную роль в обеспечении успеха переговорщика. В их числе – расстановка ложных акцентов в собственной позиции, выдвижение требований «в последнюю минуту», увязка привлекательных и малопривлекательных предложений в один «пакет», внесение явно неприемлемых предложений и т.д.

«Рекламность» против рациональности

В работе Л.А. Бобровой «Рекламоподобная аргументация» обобщаются характеристики современной практики аргументации, ориентированной на массовую аудиторию. Эта практика явно противоречит классическим идеалам и логическим нормам. «Вместо честного обсуждения проблемы, выявления и учета всех мнений, – пишет автор, – вместо ориентации на общественную пользу ставится одна цель – навязать определенное мнение. Как правило, это мнение «работает» в пользу некоторой группы, о которой общественность ничего не знает. Более того, очень часто это мнение даже во вред самой общественности» [13]. Л.А. Боброва обращает внимание на такие приемы «рекламоподобной» аргументации, как тенденциозный подбор доводов для «продвигаемого» тезиса, ограничение информации о мнениях, несовпадающих с этим тезисом, атака на несогласных, стремление их дискредитировать или объявить разногласия несущественными, не заслуживающими внимания.

Новые возможности для блокировки способностей к рефлексивно-критическому восприятию аргументации создают комбинированные формы воздействия, сочетающие тексты (в том числе обосновательно-мотивационные) с визуальными изображениями. Постоянное совершенствование техники такого рода воздействий, осуществляемых прежде всего через телевидение, создает новую ситуацию для тех, чьей миссией является подготовка человека к критическому восприятию и анализу поступающей информации. Именно такую миссию выполняют преподаватели дисциплин, которые называются «теория аргументации», «неформальная логика» и «критическое мышление» (эти названия часто употребляются как синонимичные).

Осознание недостаточности разрабатываемых этими дисциплинами средств для эффективной информационно-логической защиты человека в эпоху электронных СМИ в драматической форме выразил Н. Постмэн. Будучи убежденным, что в условиях изобилия информации человеку требуется серьезная подготовка в области анализа аргументации, без чего он будет так же уязвим для деспотов и мошенников, как и тот, кто лишен доступа к информации, Постмэн утверждает, что времена, когда такая подготовка могла основываться на логике, риторике и семантике, ушли в прошлое, так как печатное слово вытеснено на периферию культуры, а центральное место в ней занимает электронное изображение.

Яркий пример, на который ссылается Н. Постмэн, – телевизионная реклама Макдональдса, представляющая собой драму и даже мифологию, повествующую о прекрасных людях, продающих, покупающих, поедающих гамбургеры и находящихся на грани экстаза от свалившегося на них счастья. Здесь невозможно найти рассуждения, которые следовало бы оценить как правильные или неправильные, истинные или ложные. Многие авторы утверждают, что вопросы об истинности, ложности, логической последовательности неприменимы к миру визуальных изображений. Реклама может нравиться или не нравиться, но не может быть опровергнута. Между тем приемы видеорекламы широко используются в самых разных сферах, в том числе в политике и политической информации.

Интернет предоставляет человеку возможность сравнения поступающей из разных источников информации о продвигаемых «продуктах» и тем самым создания основы для рационального выбора. Вместе с тем происходит размывание границ между «виртом» и «реалом», актуализируются вопросы этической регуляции действий в виртуальном пространстве. «Разнообразие знаковых систем, введенных в пространство массовой коммуникации, – справедливо отмечает В.Д. Мансурова, – возможности современных информационных технологий – монтаж, гипертекстовость, аудиовизуальные эффекты – порождают соблазнительную иллюзию дозволенности тотального произвола в процессе создания новых ментальных образований» [14].

Качественное изменение способов представления информации требует принципиального изменения средств их анализа и оценки. И все же поиск ответов на вызовы информационной эпохи не должен вести к отказу от ранее разработанных способов критического анализа и оценки аргументации. Задача состоит в том, чтобы, используя эти способы и прошлый опыт в качестве основы, адекватно реагировать на меняющуюся ситуацию, разрабатывая новые средства и накапливая новый опыт.

ЛИТЕРАТУРА

1. Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии XX века. М.-Киев, 1999. С. 128.

2. Ломоносов М.В. Краткое руководство к красноречию. Книга первая, в которой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии // М.В. Ломоносов. Полн. собр. соч. Т. 7. М.-Л., 1952. С. 166.

3. Арно А., Николь П. Логика, или искусство мыслить. М., 1991.

4. Аристотель. Риторика // Античные риторики. М., 1978.

5. Perelman Ch., Olbrechts-Tyteca L. Traite' de l'argumentation. La nouvelle rhetorique. Paris, 1958. P. 5.

6. Волков А.А. Курс русской риторики. М., 2001.

7. Рождественский Ю.В. Теория риторики. М., 1997.

8. Герасимова И.А., Новоселов М.М. Искусство убеждения // Мысль и искусство аргументации. М., 2003. C. 33.

9. Брюшинкин В.Н. Аргументорика: исходная абстракция и методология // Модели рассуждений – 2. Аргументация и рациональность. Калининград, 2008.

10. Walton D. Informal Logic. A Handbook for Critical Argumentation. Cambridge, 1991. P. 8.

11. Kimura H. The Russian Way of Negotiations // International Negotiation: Actors, Structure/Process, Values. Houndmills: Macmillan Press, 1999. P. 79,80.

12. Provis Ch. Negotiation, Persuasion and Argument // Argumentation. 2004. V. 18. No 1.

13. Боброва Л.А. Рекламоподобная аргументация // Мысль и искусство аргументации. М., 2003. С. 382.

14. Мансурова В.Д. Человек в пространстве массмедиа: вопрошание о смысле // Информационная эпоха: вызовы человеку. М., 2010. С. 176.

______________________________________

АЛЕКСЕЕВ Александр Петрович

Доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии гуманитарных факультетов философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова