Статья представлена Н.И. Кузнецовой 18.04.2011

Аннотация. Рационализация современного социального пространства способствовала разрушению нравственных основ общества и обесцениванию высшего блага – человеческой жизни. Ее финансово-материалистическое измерение привело к обострению лжегуманистских концепций и практик эвтаназии, нашедших свое устойчивое место в системе множественных глобальных рисков. Благоприятным условием для распространения угрозы легализации эвтаназии стал глобальный процесс информатизации, ускоривший деформацию моральных устоев социума.

Ключевые слова: эвтаназия, глобализация, информация, культура.

Осознание факта конечности своего биологического существования является важным этапом становления смысложизненных представлений человека. Представления о смерти выступает одним из базовых ценностных ориентиров личности [1, с.81]. Глобальные социальные преобразования обозначили перед обществом множество альтернатив в понимании социальной реальности, вызвав переоценку человеком окружающего мира и себя самого в этом мире. Наметились качественные сдвиги и в отношении общества к жизни как наивысшему социальному и биологическому благу и к смерти как бесконечно отодвигаемому, но неизбежному концу всего живого. Рационализация общественного сознания обострила вопрос легализации эвтаназии, базирующейся на идеях якобы сострадания к безнадежно больным людям.

Полагаем, что наиболее весомыми причинами, способствующими расширению диапазона идей эвтаназии, выступают культурный регресс, утрата обществом нравственных мотивационных ориентиров, укоренение деструктивных форм поведения в качестве культурной нормы. Моду на добровольный уход из жизни, обеспечиваемый ложным состраданием, необходимо рассматривать как нравственный экстремизм, лежащий «в плоскости развития культуры. Так, возрастание экстремистских тенденций особенно заметно в периоды культурного и морального упадка» [2, с.15]. Абстрактная идея эвтаназии погружена в контекст социально-философских, правовых и общественных проблем, от разрешения которых зависит судьба эвтаназии в современном мире как института – ее моральная легитимность и юридическая легализация либо запрет на данную процедуру… Неприятие эвтаназии в социально-философском плане проистекает из культурной традиции, рассматривающей человеческую жизнь как таковую в качестве высшего блага и высшей ценности, и связано с опасением, что легализация эвтаназии повлечет за собой девальвацию этой ценности [3, с.50].

Широкие возможности информационно-коммуникационных технологий способствовали распространению взглядов и мнений, повлекших за собой массовое проявление социальной рефлексии. Любые единичные идеи и акты поведения обозначились как массовый процесс, стали групповым поведением, которое «даже в качестве некой совокупности индивидуальных линий поведения может приобрести важное значение. Если эти линии сходятся, влияние массы может быть огромным, как это показывают далеко идущие воздействия на общественные институты» [4]. Многообразие форм современного общения привело к появлению нового вида социальных связей, представленного синтезом энергии и вещества – информации. Глобальные информационно-коммуникативные потоки выступили как система управления экономическими связями и отношениями, политическими и культурными взаимодействиями. Пронизывая все социальное пространство, информация задает направление социальному действию, а вместе с ним – социально значимому поведению индивидов и общностей. «Все это делает правомерным понятие “информация” как основополагающего при изучении мира социальной реальности, подобно тому, как в физике основополагающим является понятие “энергия”, и все открываемые законы касаются изменений в процессе ее распределения» [5, с.101].

В социологическом понимании информация – это не просто некое возмущение, внешний сигнал, действующий на систему, но и внутренняя оценка этого сигнала, обусловленная активностью психики.

Оценка информации может быть понята только в контексте отношений «субъект-объект». Качество информации зависит от субъекта, его способности воспринять и обработать информацию [5, с.101]. Нелинейные информационные технологии, бесспорно, расширяют спектр информационной свободы людей, но одновременно таят в себе грозную опасность в виде информационного коллапса [6, с.133]. Современная глобализация демонстрирует то, как информация манипулирует массовым сознанием и настроением, формирует определенный образ жизни [7, с.117].

В последние годы разговоры об эвтаназии то затихают, то вспыхивают с новой силой, привлекая к себе внимание всё большего количества людей. Дискуссии на эту тему разворачиваются на страницах самых популярных изданий. Самые рейтинговые телепередачи включают эту тему для обсуждения. К разговорам привлекаются широкие аудитории. Но в основе всех полемик на тему эвтаназии лежит социальный рационализм, а не Знание и Любовь к человеку. Этот процесс «по-своему точно отражает закон Ф.М. Достоевского, который он формулирует в “Дневнике писателя” как закон “искажения великодушных идей”, отражение стихийности развития через деформацию целей и ценностей в процессе их материализации в историческом, социальном действии человека (общества)» [8, с.29].

Заинтересованность соответствующих кругов в продвижении идей эвтаназии в России расширяет формат дискуссий, сознательно провоцирует терминологическую неразбериху вокруг эвтаназии различного рода заявлениями: как нужно понимать этот термин, ставя на одном и том же уровне понятия «дать умереть» и «помочь умереть». «Такое смешение не является безобидным; оно поддерживается преднамеренно для того, чтобы привести врачей, больных и общественное мнение к ложной дилемме: если вы гуманны и способны сочувствовать ближнему, значит, должны перешагнуть через недозволенное (причинить смерть); если вы ставите абстрактные догмы выше простого человеческого сочувствия, значит, не остановитесь даже перед тем, чтобы продлить эти бессмысленные страдания, которых не вынесли бы и вы сами» [9]. Средства же массовой информации, преследуя коммерческий интерес через развитие выгодных тем, тщательно поддерживают эту порочную двусмысленность.

Формирование общественного мнения, лоббирование чьих-либо интересов при помощи СМИ и печати приобретают сегодня статус государственной политики. К примеру, две популярные программы «Мы» (ОРТ) и «Суд идет» (НТВ) при видимости объективного обсуждения все же оправдали эвтаназию, утвердив тем самым мнение о допустимости и даже гуманности умерщвления безнадежно больных людей руками врачей. Программа «Cуд идет», выразившая свою терпимость к эвтаназии, вполне могла бы выступить общественным защитником известному всему миру «доктору Смерть» Джеку Кеворкяну (г. Понтиак, штат Мичиган, CША), одному из первых современников, начавших практиковать эвтаназию. Не отстает от НТВ и журнал «Новое время», где можно найти такое высказывание: «Религия, мораль, закон, корпоративная врачебная этика осуждают не только суицид, но и любое содействие самоубийце. В основе подобного осуждения – самое стойкое, древнее, первобытное заблуждение, предрассудок, с которым Джек Кеворкян вступил в борьбу» [10, с.45].

В августе 2006 г. на канале ОРТ состоялось ток-шоу «Пусть говорят», темой которого стала проблема легализации эвтаназии в России. Депутаты Государственной думы, известные доктора, представители религиозных конфессий и зрители в студии выражали различные мнения – от социального одобрения до полного отрицания. Но комментарии ведущего А. Малахова явно показывали его субъективное отношение к эвтаназии как к акту милосердия и возможности сэкономить немалые средства из бюджета государства. Популярность А. Малахова несомненно оказывала давление на мнения гостей в студии. Были среди зрителей в студии те, чье мнение изменилось к концу передачи. Можно представить, сколько сторонников эвтаназии прибавилось в масштабе всей многомиллионной страны. «Преломляясь через социальное измерение, информация приобретает новые свойства: она становится не только отражением бытия в общественном сознании, но и продуктом его деятельности» [11, с.218–219].

В целом необходимость публичного обсуждения этой темы не вызывает сомнений. Но проникновение в столь болезненную зону человеческого сознания должно быть избавлено от коммерческого интереса СМИ. Оно нуждается в привлечении высококвалифицированных специалистов с достаточной степенью духовности. Основным направлением дискуссии должен быть не поиск моральных и правовых возможностей для применения эвтаназии, а возможностей общества создать для безнадежно больных и умирающих людей достойные условия для ухода из жизни путем индивидуальной психологической поддержки и развития сети специальных общественных учреждений, поскольку «жизненные силы, здоровье, социальная активность напрямую зависят от духовно-нравственного состояния личности, которое многолинейно связано с общественным развитием» [8, с.135].

СМИ предстают мощнейшим инструментом управления обществом. Зачастую их деятельность несет духовную угрозу информационно-культурному пространству России как насильственное внедрение культурной модели, разрушающей базовые духовные ценности. С помощью СМИ происходит «целенаправленное навязывание асоциальных и противоправных эталонов поведения и стилей жизни» [12, с.45]. Информационное воздействие на духовную жизнь «проявляется через субъективный фактор – сознательную, целенаправленную деятельность людей, государственных и общественный организаций. Направление объекта информационного воздействия на решение актуальных социальных задач неизбежно связано с проблемой осознания общественного интереса [13, с.24].

При определенных благоприятных условиях происходит не только материализация мысли, идеи, но и распространение их со скоростью эпидемии. Д. Мид пишет, что человеческая мысль и само поведение являются сугубо социальными. Мы вызываем в другом нечто такое, что вызываем в себе самих, бессознательно ставим себя на место других и действуем так, как действуют другие [14]. Эвтаназия получает свое распространение как методом диффузии, так и методом навязывания. В условиях, когда глобализация расширяет и углубляет культурные отношения и навыки культурной жизни, вновь становится актуальной идея М. Манна о трансцендентальной мощи культуры. Благодаря ей движение людей, текстов, навыков помогает формировать общие культурные представления на обширном пространстве, в силу чего культурные идеи, возникшие в одном регионе или континенте, влияют на идеи, бытующие в другом [15, с.389]. Так, под влиянием растущей популярности эвтаназии в США, последняя начинает находить своих последователей в других европейских странах.

Важнейшая характеристика любого общества – отношение людей к двум «вечным» проблемам: смыслу жизни и значению смерти. В современной России большинство живущих людей не задумываются об этих вопросах, полагая их «заумными рассуждениями», ограничивая круг своих размышлений повседневными заботами. Тем самым они добровольно занимают место в категории «одноразовых» индивидов, ограничивающих свою жизненную перспективу рамками быстротекущей жизни. Отсюда – еще одно из важнейших проявлений тяжелого социального недуга, которым больна современная Россия, – утрата многими гражданами смысла своего существования и отсутствие у них жизненной перспективы [1, с.67]. Перспектива легализации эвтаназии в мире и в России делает «добычей» тысячи человек, подталкивая их к последней черте, заведомо вычеркивая из общественной жизни, а значит, не признавая больных людей членами общества.

Глобальная информатизация выступает одним из основополагающих условий, в которых развивается трансформирующееся российское общество и происходит утрата нравственных традиций, некритичное подражание западным моделям поведения. «Несчастье русских в их легковерии. А иногда легковерие ведет к построению легковерных планов экономического и государственного спасения (Никита Хрущев верил в свиноводство, затем в кролиководство, потом поклонялся кукурузе, и это очень типично для русского простолюдина). Иногда это вера в иностранцев, а иногда поиск в этих же иностранцах виновников всех несчастий» [16, с.266–267]. По мнению К. Ясперса, человек в определённый момент своей жизни может слиться с «массой», которая поглотит его личность и свободу выбора. Человек в массе может потерять голову, предаться опьяняющей возможности стать просто другим, последовать за крысоловом, который ввергнет его в адские бездны. Могут сложиться такие условия, в которых безрассудные массы будут взаимодействовать с манипулирующими ими тиранами [17, с.144].

Социальные изменения откладывают соответствующий отпечаток на характер современного информационного пространства: появляются новые информационные технологии, новые проблемы и, соответственно, новые темы для дискуссий. «Да и сама информация существенно изменилась: она перестала быть констатирующей (что для России во многом было связано с тоталитарным режимом, радикально исключавшим альтернативность мнений) и стала проблемно-дискуссионной, отражающей противоречивый характер времени [7]. Распространение телевещания произвело радикальные изменения в повседневной культурной деятельности миллионов людей. Центр духовной жизни перемещается к домашнему экрану. Появление видеотехнологий в 1980–1990-е гг. укрепляет эту тенденцию.

Информация навязывает обществу различные системы ценностей через СМИ, которые уже «не отражают социальную действительность подобно зеркалу, а конструируют ее» [18; 19, с.18]. Это предполагает не только коммуникацию в том смысле, в каком птицы общаются (communicate) друг с другом, но также и пробуждение в самом индивиде отклика, который он вызывает в другом индивиде, принятие роли другого, стремление действовать так, как действует другой. Индивид участвует в том же процессе, который осуществляет другой, и контролирует свое действие с учетом этого участия. Это и составляет смысл объекта: общий для данного индивида и для другого индивида отклик, который в свою очередь, становится стимулом для первого индивида» [14].

СМИ оказывают решающее влияние на процесс «массовизации» культурных символов, образов и смыслов. «Манипуляторами» становятся не только политические деятели, но и журналисты, телеведущие, артисты кино и эстрады. Лоббируя интересы сторонников легализации эвтаназии в России, они могут кардинальным образом менять общественное настроение и мнение. Среди противников эвтаназии имеется мнение, что действия сторонников эвтаназии по легализации ее в России навязаны врагами государства и, более того, эти действия оплачиваемы. По мнению Д.С. Лихачева, русские готовы рисковать самым драгоценным, они азартны в выполнении своих предложений и идей [16, с.267].

Расширение возможностей информационных технологий способствовало тому, чтобы индивиды срывались с якорей своих традиций и бросались в новый, более широкий мир. Сталкиваясь с этим миром, они были вынуждены каким-то образом приспосабливаться, исходя из совершенно самостоятельных выборов. Совпадение их выборов сделало «массу» могучей силой. Временами ее поведение приближается к поведению толпы, особенно в условиях возбуждения. В таких случаях оно подвержено влиянию тех или иных возбужденных призывов, появляющихся в прессе или по радио, призывов, которые играют на примитивных порывах, антипатиях и традиционных фобиях [20].

Не следует забывать и о психоэпидемической специфике России. Исторически она была и остается благодатным полем для психических эпидемий во всех их основных формах: парарелигиозной, социальной, этнической, техногенной, охватывающей значительные группы людей. Не случайно такие явления, как массовая наркомания, повальная тяга к разного рода сектам, фанатомания и многие другие массовые «увлечения», специалисты рассматривают в качестве проявления психических эпидемий [2, с.6]. Серьезная опасность состоит в том, что в России отсутствует государственная идеология, которая могла бы стать ведущим культурно-информационным фактором укрепления страны, ибо первичные причины дестабилизации социума лежат на его информационном уровне [21].

Обеспечение безопасности и неприкосновенности извне духовной культуры – необходимое условие для дальнейшего развития и сохранения основополагающих принципов национального самосознания, культурной самоидентификации России и россиян. Рассмотрение безопасности общества через призму духовной культуры позволяет выявить не только «различные комплексы социокультурных взаимосвязей и дает возможность воссоздать целостную картину общественного развития, но и помогает объяснить многие противоречивые процессы в современной социальной и духовной жизни России» [22]. За годы социальных, политических и экономических трансформаций Россия утратила в значительной степени многое из своего культурного достояния, изменились ценностные ориентиры ее граждан, претерпели изменения информационно-культурные связи, национальная культура народов России испытывает прессинг извне, со стороны масскультуры, разрушающей духовный мир человека. Некогда целостное российское культурное пространство «распадается на отдельные, все менее связанные в культурном отношении сегменты, не объединенные, как прежде, общими ценностями, нормами, а зачастую противостоящие, противоборствующие в культурном, духовном смысле друг другу» [12, с.45].

Подталкивая общественное мнение к формированию толерантного отношения к эвтаназии, информационная служба как выразитель государственной идеологии по сути расписывается в неспособности и нежелании властей решать насущные проблемы своего народа, в то время как у эвтаназии есть альтернатива – паллиативная помощь, активная всеобъемлющая забота о больных, болезнь которых не поддается излечению; это не только контроль боли и других симптомов, но, прежде всего, решение психологических, социальных и духовных проблем. Однако гораздо легче конструировать благодатный идеологический фундамент для добровольных порывов уйти из жизни безнадежным больным, манипулировать аргументами, которые с привлечением научных, правовых, философских концепций могут выглядеть весьма убедительно. Для общества рационализма ненужным бременем становится забота о личности, страдающей и нуждающейся в поддержке. Но сверхзадача такого общества – поиск социальных ресурсов для сохранения и укрепления нравственных основ существования.

Таким образом, стремительное развитие глобализации привело не только к расширению возможности позитивных сдвигов в международных отношениях, но и к распространению деструктивных идеологий, способствующих деформации нравственных ценностей и обесцениванию человеческой жизни. Ее стоимость приобрела финансово-материалистическое измерение, обусловив обострение идеологии эвтаназии, нашедшей устойчивое место в системе множественных глобальных рисков. Благоприятным условием для распространения лжегуманных идей стал глобальный процесс информатизации, инициирующий взаимопроникновение культурных полей, образцов и стилей социального поведения. СМИ как промежуточное звено (канал) между идеологическим центром (источником информации) и социальной почвой (преемником информации) выступает первостепенным инструментом среди структур, заинтересованных в продвижении тех или иных социальных практик.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Немировский В.Г. Российский кризис в зеркале постнеклассической социологии. М.: Книжный дом «ЛИБЕРКОМ», 2009.

2. Феномен экстремизма / Под ред. А.А. Козлова. СПб.: Изд-во СПб ун-та, 2000.

3. Петросян М.Е. Эвтаназия как моральная и правовая проблема // Государство и право. 2002. №2.

4. Блумер Г. Коллективное поведение. [Электронный ресурс: http://society.polbu.ru/sociology_hrestomatia/ch14_i.html].

5. Васильева Л.Н. Синергетический поход в теории элит и его использование в политологии // Социально-гуманитарные знания. 2005. №5.

__________________________________________

Алабердеева Гельфия Рамильевна - преподаватель средней общеобразовательной школы с. Старокучергановка Астраханской области.