Аннотация

Информационное общество способствует развитию новых форм занятости, предоставляя женщинам возможности для более полноценной реализации на рынке труда и, следовательно, снижает степень гендерного неравенства в сфере трудовых отношений. В статье проводится сравнительный анализ дискриминации женщин на рынке труда России и Японии с учетом следующих факторов: уровень экономической занятости женщин, гендерный разрыв в заработной плате, уровень образования, возможности для совмещения женщиной профессиональных и семейных обязанностей.

Обосновывается вывод о том, что в силу особенностей исторического развития и культурных традиций занятость женщин в России традиционно высокая, сопоставимая с мужской. В Японии данный показатель значительно ниже, что во многом обусловлено различиями в условиях занятости в зависимости от пола сотрудника. Показано, что в России и Японии гендерный разрыв в оплате труда почти одинаковый. Однако в России его значение варьируется преимущественно в зависимости от отрасли экономики и профессии, в Японии – от условий занятости.

В статье доказывается, что в Японии, по сравнению с Россией, перед женщинами гораздо более остро стоит проблема выбора – семья и/или карьера. В случае, если предпочтение отдается карьере, японские женщины вынуждены отказываться от семьи и детей. В России законодательными мерами и мерами демографической политики создаются условия для совмещения женщиной семейной и профессиональной занятости.

Ключевые слова: рынок труда, женщины, уровень занятости, образование, заработная плата, отрасли экономики, индекс гендерного неравенства, повышение квалификации, семейная занятость, профессиональная занятость, цифровая экономика.

В последние годы в научной литературе все чаще встречается понятие «третий миллиард», под которым понимаются женщины, потенциал которых на рынке труда либо не используется вообще, либо используется не в полной мере. Согласно расчетам экспертов, к 2020 г. количество женщин мире в возрасте от 20 до 65 лет, которые не вносят свой вклад в экономическое развитие, будет составлять 1 млрд человек. Например, подсчитано, что при максимальном вовлечении японских женщин в рынок труда, можно повысить ВВП Японии на 9% [1]. Для России подобные расчеты не проводились, однако, согласно оценкам, чистый прирост ВВП от дополнительного привлечения женщин в экономику может составить 9–12% [2]. Следовательно, можно предположить, что в Японии в сфере трудовых отношений достигнут более высокий уровень гендерного равенства.

Однако, согласно «Глобальному отчету о гендерном неравенстве» Всемирного экономического форума (ВЭФ), в рейтинге стран по Индексу гендерного неравенства ¹ (далее – ИГН) в экономической сфере Россия в 2016 г. занимала 41 позицию (интегральный индекс 0,722), а Япония значительно более низкую 118 (интегральный индекс 0,569) среди 144 государств мира [3]. А значит, в России в трудовой сфере достигнут более высокий уровень гендерного равенства, чем в Японии.

Каково же реальное положение современных женщин на рынках труда России и Японии? В чем сходство и каковы отличительные черты?

Рассмотрим уровень экономической занятости женщин ².

В России почти на всем протяжении ХХ–ХХI вв. отмечался один из самых высоких в мире уровней экономической занятости женщин, сопоставимый с мужским. Официально утверждалось, что женщины располагают равными с мужчинами правами в трудовой сфере. Так, в период 1980–2016 гг. уровень занятости женщин Уровень занятости – отношение численности занятого населения к численности населения в трудоспособном возрасте. на рынке труда оставался на стабильном уровне 72–74% [4, с. 107]. Это очень высокий показатель.

В современной Японии, несмотря на бурное развитие информационных технологий, переход к цифровой экономике и широкое распространение дистанционных форм занятости, уровень экономической занятости всего населения составляет 59,3% [5], а женщин, хотя он и растет в течение последних нескольких десятилетий, – 48,9% [6]. Таким образом, в Японии женщины работают вне дома значительно реже, чем в России, что во многом обусловлено японскими национальными культурными особенностями, а также в большой мере существованием системы пожизненного найма, которая начала складываться в конце 1950-х годов, когда ощущался дефицит высококвалифицированной рабочей силы. Применялась данная система, как правило, в государственном секторе и на крупных частных предприятиях. Однако малый и средний бизнес также стремились использовать ее элементы в отношении отдельных категорий работников.

Официально данная система была отменена в 2004 г., но национальные компании и учреждения еще длительное время будут применять ее элементы, и это существенно повлияет на рынок труда, на модель построения трудовых отношений работодателя и работников. Однако в условиях информационного общества, когда одним из факторов эффективного развития компаний и государства в целом становится оперативность получения и обработки информации, развитие информационных технологий и новых форм занятости (в том числе женской), можно предположить, что процесс адаптации японского рынка труда к новым условиям пойдет ускоренными темпами [7].

Важной структурной особенностью современного японского рынка труда являются условия занятости сотрудника – постоянной или временной. Постоянная занятость всегда гарантировалась только мужчинам: по всем возрастным группам наблюдается существенное превышение численности мужчин, работающих на условиях постоянной занятости (в среднем 85–90%). Доля женщин в возрасте 30 лет и старше, занятых на условиях постоянной занятости ³, начинает снижаться по мере приближения к предельному возрасту работы в компании, опускаясь до уровня ниже 40%. На условиях же временной или неполной занятости в 2015 г. работали 72,5% женщин, причем число часов такой работы соответствует условиям полной занятости [6].

Обратим внимание на зависимость условий занятости в Японии от пола и возраста работника. Самая высокая доля (по обоим полам) непостоянно занятых отмечается в возрастной группе 15–19 лет, когда одной из главных целей в жизни все еще выступает получение образования, а участие в рынке труда обусловлено необходимостью подработки для удовлетворения личных нужд (66% юношей и 83% девушек в 2015 г.). В более старшей возрастной группе (20–24 года), когда образование, как правило, уже получено, доля непостоянно занятых составляет 40% для мужчин и 45% для женщин [8]. Таким образом, с самого начала профессиональной карьеры японские женщины подвергаются дискриминации и вытесняются на работу на условиях неполной и временной занятости.

Кроме того, японские женщины (80%) преимущественно заняты на мелких и средних предприятиях, доля которых в экономике составляет почти 99,7%. Как следствие, женская занятость на рынке труда оказывается значительно менее стабильной, чем мужская [6].

Таким образом, структура японского рынка труда с характерным для нее четким гендерным разделением в зависимости от условий занятости имеет самовоспроизводящийся характер, способствуя усилению гендерного неравенства: в Японии условия занятости все еще значительно влияют на различия в заработной плате, возможности повышения квалификации и профессионального роста.

В России проблема участия женщин на рынке труда была решена во времена существования СССР. По данному показателю Россия значительно опережает Японию и все другие страны глобального рынка труда.

Еще один важный показатель – гендерный разрыв в оплате труда. Согласно «Глобальному отчету о гендерном неравенстве» в рейтинге стран по соотношению заработной платы мужчин и женщин Россия в 2016 г. занимала более низкое место, чем Япония – 65-я и 58-я позиции среди 144 стран соответственно. Заработная плата российских женщин составляет 65,3% от заработной платы мужчин, японских – 66,2% [3].

В Японии работодатели на всем протяжении ХХ в. рассматривали женщин как низкоквалифицированную и, следовательно, дешевую рабочую силу. Так, в 1957 г. зарплата женщин в среднем была на 41,4% ниже, чем мужчин, в 1990-е годы – на 41% [8]. При определении заработной платы учитывается уровень квалификации. Однако, в отличие от России и большинства стран мира, в Японии повышение квалификации возможно практически только в рамках внутрифирменного обучения, которое доступно лишь постоянным работникам. Даже если работнику удастся повысить свою квалификацию вне фирмы, на его карьере и заработной плате это никак не скажется. Другими словами, женщины в Японии практически не имеют доступа к системе повышения квалификации, а значит, не имеют объективных оснований для повышения уровня оплаты труда и карьерного роста. Таким образом, японская система повышения квалификации способствует усилению дискриминации женщин на рынке труда, их вытеснению из профессии в сферу семьи.

В России увеличение гендерного разрыва в оплате труда в последние десятилетия связано не столько со снижением оплаты их труда, сколько с тем, что мужчинам отдается предпочтение при приеме на высокооплачиваемую работу, при продвижении по службе. Женщины же остаются на прежних позициях.

Следует отметить, что гендерный разрыв в оплате труда в России различается в зависимости от отрасли экономики и профессии. Так, минимальная разница в оплате труда отмечается в традиционно женских профессиях, например в медицине и образовании, в которых средняя заработная плата как мужчин, так и женщин, наиболее низкая. Максимальный гендерный разрыв наблюдается в области культуры, досуга и спорта (64%), торговли и ремонта (69%), обрабатывающих производствах (68%) [9, с. 74].

Как видим, гендерный разрыв в оплате труда в России и Японии практически одинаковый. Однако в России показатель варьируется в зависимости от отрасли и профессии, в Японии – от условий занятости.

Что касается уровня образования, в России достигнуто почти полное гендерное равенство: в соответствии с ИГН по образованию в 2016 г. Россия занимала 45 место (0,997) [3]. Особенность нашей страны – преобладание женщин среди специалистов: с высшим профессиональным образованием 58% женщин и 42% мужчин, со средним профессиональным образованием – 56% и 44% соответственно [10, с. 64]. В то же время, несмотря на более высокий образовательный уровень, женщинам реже удается стать управленцами высокого уровня.

Если обратиться к гендерному распределению обучающихся по программам высшего образования по группам специальностей и направлений, то в России в 2015 г. женщины 4 преобладали в естествознании (66%), гуманитарных науках (58%), образовании и педагогике (78%), области культуры и искусства (77%), автоматике и управлении (59%) [10, с. 72].

Более высокий уровень образования российских женщин по сравнению с мужчинами предоставляет им больше возможностей в поиске работы, трудоустройстве на рабочие места с более благоприятными условиями труда, однако не гарантирует более высокую оплату труда. Как следствие, образование для российских женщин является не столько инвестицией в будущие доходы, сколько конкурентным преимуществом при трудоустройстве. Таким образом, в России сложилась парадоксальная ситуация: несмотря на более высокий образовательный уровень, женщины отстают от мужчин по уровню оплаты труда.

Япония в 2016 г. занимала значительно более низкое место в рейтингах по образованию по сравнению с Россией – 75 место (0,955) [3]. Однако в последние годы и в Японии проявилась тенденция превышения численности молодых женщин с высшим образованием над мужчинами. В 1999 г. был принят закон, согласно которому был сделан акцент на пропаганде гендерного равенства и новой роли женщины как активной участницы всех сфер общественной жизни. Соответственно, только с начала ХХI в. начал происходить рост доли женщин, получающих высшее образование: в 1985 г. девушки составляли 23% от общего числа студентов вузов, в 1995 г. – около 30%, в 2014 г. – 48%, а в 2016 г. – уже 59% [3, 6, 11].

Однако в условиях гендерной дискриминации на рынке труда и традиционной модели семейно-брачного поведения японские женщины не имеют возможности применять на практике высшее образование, полноценно реализоваться на рынке труда. В этом заключается парадокс современного японского рынка труда в условиях информационного общества: несмотря на дополнительные возможности для более полноценной профессиональной самореализации, связанные с бурным развитием информационных технологий, формированием глобального пространства, обеспечивающего эффективное информационное взаимодействие всех членов общества и компаний, японские женщины все еще подвергаются гендерной дискриминации в сфере трудовых отношений.

Важная проблема в современных условиях – совмещение женщиной семейных и профессиональных обязанностей.

В Японии на протяжении всего ХХ в. женщины были вынуждены увольняться с работы сразу после замужества и не имели возможности вернуться на прежнее рабочее место впоследствии. Лишь на рубеже ХХ–ХХI вв. в Японии был принят ряд официальных документов, способствующих совмещению женщиной семейной и профессиональной занятости. В частности, принят закон, гарантирующий женщинам возможность «повторного найма» после рождения ребенка. Однако и сегодня 70% японских женщин вынуждены оставлять работу в связи с рождением ребенка.

Не удивительно поэтому, что уровень рождаемости 5 значительно различается в зависимости от занятости женщин на рынке труда: СКР у занятых в экономике женщин составляет 0,6 ребенка, у незанятых – 2,2 [12, р. 162]. Логичной оказывается двугорбая модель возрастной экономической активности японских женщин: максимумы приходятся на две основные возрастные группы – 25–29 лет и 45–49 лет, то есть до вступления в брак и рождения детей и после того, как дети выросли. Соответственно трудовой стаж японских женщин невелик, они реже, чем мужчины, повышают квалификацию, что ограничивает их возможности продвижения по карьерной лестнице. Таким образом, в Японии перед женщинами выбор между семьей и работой стоит очень остро. И чем успешнее карьера женщины, тем острее становится данный выбор.

В России СКР несколько десятилетий находится на уровне ниже простого воспроизводства населения – ниже значения 2,12 ребенка на одну женщину. В условиях низкого уровня рождаемости значительных различий между демографическими и социальными группами населения существовать не может. Так, дифференциация уровня рождаемости в зависимости от того, занята женщина на рынке труда или нет, составляет 0,3–0,4 ребенка. Естественно, что число рожденных детей больше у не занятых на рынке труда женщин [13]. Сегодня российские женщины, во многом благодаря активной демографической политике в последнее десятилетие, получили свободу выбора в вопросах участия в профессиональной деятельности, создания семьи, а также в реализации репродуктивных планов.

Таким образом, если сравнивать Россию и Японию в вопросах создания условий для двойной занятости женщин, то можно сделать однозначный вывод о том, что в Японии данная проблема стоит значительно более остро и ее решением всерьез начали заниматься только в начале ХХI в. Японские женщины стоят перед дилеммой – либо семья, либо карьера. В России же на государственном уровне создаются условия для совмещения семейных и профессиональных обязанностей. Однако сегодня в Японии на государственном уровне ставится задача формирования новой роли женщины как активной участницы всех сфер общественной жизни страны, включая и экономическую. Как следствие, через несколько десятилетий можно ожидать достижения Японией более высокого уровня гендерного равенства и, соответственно, увеличения ВВП страны.

Литература

1. Божкова Е. Женщины в 2000 году: равенство между мужчинами и женщинами, равенство и мир в 21 веке. М., 2000.

2. Ключко О.И. Гендерная стереотипия в изучении актуальных социальных проблем // Общественные науки и современность. 2015. № 6. С. 160–169.

3. The Global Competitiveness Report 2016 // Официальный сайт Всемирного экономического форума. URL: http://www3.weforum.org/docs/WEF_GenderGap_Report_2016.pdf. [дата обращения 04.06.2017].

4. Российский статистический ежегодник. 2016. Стат. сб. М.: Росстат, 2016.

5. Yearly Average Results. 2013. // Официальный сайт статистического бюро Японии. URL: http://www.stat.go.jp/english/data/roudou/results/annual/ft/index.htm. [дата обращения 04.06.2017].

6. Лебедева И.П. Японский рынок труда: национальные особенности // Восток (oriens). 2015. № 1. С. 97–109.

7. Жеребин В.М., Алексеева О.А., Ермакова Н.А. Проблемы занятости в условиях развития информационного общества и возможности статистики в их изучении // Вопросы статистики. 2014. № 6. С. 24–33.

8. Annual Report on the Labour Force Survey. 2016. // Официальный сайт статистического бюро Японии. URL: http://www.stat.go.jp. [дата обращения 04.06.2017].

9. Мосакова Е.А. Дискриминация женщин на глобальном рынке труда: Монография. Germany: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2012.

10. Женщины и мужчины России. 2016. Стат. сб. М.: Росстат, 2016. С. 64, 72.

11. Японский статистический ежегодник. 2016. // Официальный сайт статистического бюро Японии. URL: http://www.stat.go.jp. [дата обращения 04.06.2017].

12. The ⁵Sociology of Japanese Youth. N.Y.: Nissan Institute Routledge, 2012.

13. Мосакова Е.А. Занятость женщин и рождаемость в глобальном мире: Монография. М.: МАКС Пресс, 2011.

СНОСКИ

¹ Значение ИГН может варьироваться от 1 (полное равноправие мужчин и женщин) до 0% (полное неравенство)

² Уровень занятости - отношение численности занятого населения к численности населения в трудоспособном возрасте.

³ Относительно более высокая доля женщин в возрастах до 30 лет среди постоянно занятых работников не приводит к равному положению с мужчинами в связи с тем, что даже на условиях постоянной занятости мужчины и женщины выполняют совершенно разную работу.

⁴ Мужчины преобладают среди обучающихся по таким направлениям, как физико-математические науки, геология, электротехника, морская техника, авиация, архитектура и строительство.

⁵ Уровень рождаемости, измеренный через суммарный коэффициент рождаемости (далее СКР).

_________________________________

МОСАКОВА Елизавета Александровна

Кандидат экономических наук, доцент факультета глобальных процессов

МГУ им. М.В. Ломоносова