Каминченко Д.И.: Новые модели распространения локальных вариантов ценностей массовой культуры: пример Южной Кореи

Новые модели распространения локальных вариантов ценностей массовой культуры: пример Южной Кореи

__________________

Каминченко Д.И.

В статье рассматривается распространение явления «корейской волны» в новых средствах массовой информации. Автор обращает внимание на значимость как самого явления, так и технологий новых СМИ в современном мире. Рассматривается контент новых медиа, связанный с продукцией, которая относится к «корейской волне».

Ключевые слова: новые средства массовой информации, «корейская волна», контент, информационное общество, массовая культура.

Современные информационно-коммуникационные технологии активно способствуют преобразованию различных сфер жизни общества. Выстроенные на их технологической основе так называемые новые средства массовой информации вносят существенные изменения в механизмы и принципы распространения информации, задают модели ее восприятия и осознания. Это особенно важно применительно к культурной индустрии. Новые медиа становятся важнейшим агентом распространения норм и ценностей различных культур. Особое внимание в наше время должно уделяться массовой культуре, внедрение которой может рассматриваться как посягательство на национальный суверенитет государств.

Вопросы, связанные с особенностями функционирования новых СМИ, активно изучаются представителями различных научных дисциплин. Рассматривается их влияние на общественные и политические (в том числе протестные) движения, на социальное, экономическое и научное взаимодействие, на государственное и муниципальное управление. Вместе с тем назрела необходимость рассмотреть роль новых СМИ в глобальных культурно-информационных потоках, в распространении контента культурно-развлекательного свойства.

Вопросам, которые в той или иной степени имеют отношение к технологиям новых СМИ, посвящено немало работ, как в англоязычной [1, 2], так и в русскоязычной [3–7] литературе. Вместе с тем следует признать, что данная проблематика требует более глубокого и детального анализа. В частности, представляется актуальным рассмотреть роль новых СМИ в движении культурно-информационных потоков.

Прежде чем перейти к конкретным эмпирическим примерам, иллюстрирующим распространение так называемой «корейской волны» в новых СМИ, нужно обозначить несколько актуальных для выбранной темы исследования понятий. Во-первых, следует согласиться с мнением Д.Г. Балуева, который подразумевает под новыми медиа электронные СМИ, которые позволяют аудитории взаимодействовать с производителями информации [3, c. 611]. Во-вторых, необходимо пояснить, что такое «корейская волна».

«Корейская волна», или «халлю», представляет собой экспорт южнокорейской массовой культуры, начавшийся в конце 1990-х годов, в Китай, страны Юго-Восточной Азии, а затем в Японию [8, p. 118]. Позднее «корейская волна» распространилась на США, страны Латинской Америки, Ближний Восток. По мнению М. Равина (Mark Ravina), термин «корейская волна» относится к росту международной открытости южнокорейской культуры. Данный феномен включает в себя два основных элемента: южнокорейские телевизионные сериалы и поп-музыку [9, p. 3]. Отметим также, что «корейская волна» была бы невозможна без развития социальных медиа и цифровых технологий, которые инициировали и поддержали популярность локальной культуры во многих странах [10, p. 3]. О важной роли современных систем поддержки социальных сетей в интернете в распространении «корейской волны» пишет и С. Лёйнг (Sarah Leung) [11, p. 69].

«Корейская волна» затронула Китай в 1997 г., когда Центральная китайская телестанция начала транслировать южнокорейскую телевизионную драму «Все о том, что такое любовь» («What love is all about»). Этот фильм стал вторым по популярности среди всех мыльных опер в истории китайского телевидения [12, p. 3]. Далее процесс приобрел такие масштабы, что в начале 2006 г. правительство КНР в целях противодействия распространению «корейской волны» решило ограничить число мыльных опер из Южной Кореи на национальном телевидении [12, p. 4]. В 2003 г. в Японии была показана южнокорейская драма «Зимняя соната» («Winter Sonata»), которая имела ошеломляющий успех у телеаудитории и запустила «Халлю» в Японии [13, p. 117]. «Корейская волна» охватила и другие континенты. Азиатские и американо-азиатские сообщества в штатах Калифорния, Нью-Йорк, Чикаго и Вашингтон стали важнейшими агентами распространения южнокорейской массовой культуры в США [14, p. 73]. Характерно, что, по словам вице-президента по коммуникациям и связям с общественностью североамериканского сайта DramaFever, одного из крупнейших поставщиков контента с южнокорейскими мыльными операми, 85% их зрителей – неазиатского происхождения, а месячная аудитория, по данным на ноябрь 2012 г., составляла более 3 млн. [15].

Необходимо отметить, что нас в данном случае интересует не столько популярность корейских сериалов и попмузыки в новых медиа, сколько участие их пользователей в создании и распространении контента, связанного с этой продукцией. Среди наиболее известных южнокорейских драм можно выделить «Жемчужину дворца» («Jewell in the Palace»), «Зимнюю сонату» («Winter Sonata»), «Осень в моем сердце» («Autumn in my Heart»), «Все о том, что такое любовь» («What Love is all about»).

Рассмотрим особенности распространения этого контента в глобальной системе поддержки социальных сетей Фэйсбук (Facebook) на примере трех драм: «Жемчужина дворца» («Jewell in the Palace»), «Зимняя соната» («Winter Sonata»), «Осень в моем сердце» («Autumn in my Heart»). Это самые известные южнокорейские мыльные оперы. В Фэйсбуке можно найти посвященные им сообщества. Например, группа фанатов фильма «Жемчужина дворца» [16] включает в себя более 169 тыс. участников, фильма «Зимняя соната» [17] – 229,5 тыс., а фильма «Осень в моем сердце» [18] – 84,5 тыс.

На соответствующих интернет-страницах можно найти фотографии актеров, занятых в этих сериалах (сделанные пользователями, например, в аэропорту), кадры из фильмов, видеоролики, посвященные героям и актерам. Среди участников сообществ проводятся опросы, в ходе которых они могут выразить свое мнение относительно тех или иных героев и сюжетных линий. Часто можно встретить поздравления, адресованные актерам по случаю дня рождения. На странице одной из групп приводится информация о том, пользователям из каких городов нравится сама страница сообщества, представлен так называемый «Top 3 cities» список. Естественно, упомянутая информация и данные сопровождаются комментариями и кликами по позиции «нравится» участников групп.

Участниками таких сообществ являются преимущественно молодые люди. География пользователей (подобная информация размещается на персональных аккаунтах) очень широка: это Южная Корея, страны Юго-Восточной Азии, Индия, Турция, Германия, Египет, США, Франция, Россия, страны Латинской Америки. Пользователи активно участвуют не только в распространении визуальных данных, но и выражают свое мнение, причем генерируемый пользователем контент (User Generated Content) составляет важнейшую часть всего интернет-страницы.

Представляется целесообразным проанализировать особенности связанного с «корейской волной» контента в системе микроблогов Твиттер (Twitter). Для поиска необходимой можно воспользоваться технологией так называемых хэштэгов, которые, как известно, начинаются с символа «#». Как отмечает И.Г. Овчинникова, хэштэги позволяют формировать информационную волну, которая состоит из сообщений на какую-нибудь тему, причем пользователь может на любом этапе подключиться к процессу обсуждения темы, создав ответное сообщение [19, c. 148]. Найдя релевантный для целей нашего исследования хэштэг «#kdrama» и кликнув на него, можно ознакомиться с информационной лентой [20] (кто и что пишет, используя данный хэштэг), аккаунтами, владельцы которых используют данный хэштэг, фотографиями, размещенными пользователями на этой же странице. Сведения, полученные со страниц, посвященных хэштэгу «#kdrama», позволяют сделать выводы о массовом характере связанного с южнокорейскими драмами контента, а также о географии его распространения.

Так, среди аккаунтов, которые используют обозначенный хэштэг, можно выделить «Soompi» [21], владельцы которого позиционируют себя как крупнейшее онлайновое сообщество, интересующееся южнокорейской массовой культурой, имеющее свой собственный сайт. Число читателей данного аккаунта составляет более 300 тыс. Следует отметить также аккаунт «Viki» [22] с более чем 180 тыс. читателей. «Viki» – это глобальный телевизионный канал, на сайте которого пользователи могут смотреть южнокорейские драмы [23]. В списке аккаунтов применительно к хэштэгу «#kdrama» есть аккаунт одного из крупнейших поставщиков контента с южнокорейскими драмами DramaFever, количество читателей которого составляет более 60 тыс. Выводы относительно географии пользователей, использующих хэштэг «#kdrama», можно сделать, например, на основании просмотра аккаунтов пользователей, которые загрузили в Твиттер связанные с южнокорейскими фильмами фотографии. Среди них есть представители Южной Кореи, Турции, стран Южной и Северной Америки, Европы, Юго-Восточной Азии. Распространяемый в Твиттере контент, связанный с «корейской волной», позволяет сделать вывод о том, что пользователи активно (о чем свидетельствует скорость, с которой появляются новые твиты в ленте с хэштэгом «#kdrama») делятся своим мнением, комментируя различные аспекты «корейской волны».

Подводя итоги рассмотрения «новых» СМИ как агента распространения продукции современной культурной индустрии и связанного с ней контента на примере «корейской волны», следует еще раз подчеркнуть, что участие в создании такого контента носит массовый характер, подтверждением чему служат статистические данные о численности участников сообществ в Фэйсбуке (десятки и сотни тысяч пользователей), читателей Твиттера (десятки и сотни тысяч пользователей). Аудитория, участвующая в распространении связанного с южнокорейскими мыльными операми контента в «новых» СМИ, – это в основном молодежь. Контент, связанный с корейскими драмами и распространяемый новыми СМИ, представляет собой не просто совокупность видеосредств (фотографии героев, кадры из фильмов и т.д.), но также комментарии пользователей, опросы, проводимые в рамках сообществ в Фэйсбуке, тексты поздравлений в адрес героев фильмов, размещаемые зрителями. Иными словами, пользователи принимают активнейшее участие в создании контента. Еще раз отметим широкий географический охват участников распространения контента, связанного с корейскими мыльными операми, причем среди потребителей одного из крупнейших поставщиков контента с южнокорейскими фильмами вебсайта DramaFever с более чем 3-миллионной месячной аудиторией 85% составляют пользователи неазиатского происхождения. Очевидно, сколь важную роль играют технологии новых средств массовой информации в распространении «корейской волны».

Благодаря современным информационно-коммуникационным технологиям и новым медиа продукция массовой культуры распространяется, минуя государственные границы многих стран. Важно, что она способна влиять на сознание и поведение людей, в том числе в социально-политической и экономической области. Это, в свою очередь, может приводить к серьезным изменениям и внутри самих государств, что свидетельствует о роли в современном мире культурно-информационных потоков и технологий, благодаря которым они распространяются. Сформулированные в работе выводы иллюстрирую процесс становления глобального информационного пространства, показывают, сколь высокой степени информатизации уже достиг современный мир.

Работа частично поддержана грантом (соглашение от 27 августа 2013 г. № 02.В.49.21.0003 между МОНРФ и ННГУ).

1. Kirkpatrick D. The Facebbok Effect: The Real Inside Story of Mark Zuckerberg and the World`s Fastest Growing Company. Virgin Books, 2011.

2. Shirky C. Cognitive Surplus: Creativity and Generosity in a Connected Age. Penguin Books Ltd, 2011.

3. Балуев Д.Г. Политическая роль социальных медиа как поле научного исследования // Образовательные технологии и общество (Educational Technology & Society). 2013. Т. 16. № 2.

4. Каминченко Д.И. Понимание «новых» СМИ: от технологий Веб 2.0 к политическому значению // Вестник Пермского университета. Серия: Политология. 2013. № 4.

5. Антипьев К.А. Информационная открытость системы местного самоуправления // Информационное общество. 2013. № 6.

6. Ивахненко Е.Н. Аутопойезис информационных объектов // Информационное общество. 2009. № 1.

7. Петухов А.Ю. Моделирование манипуляций сознанием масс в политическом процессе с помощью коммуникационного поля // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2011. № 6–1. С. 326–331.

12. Ji-Eun Kim. «Korean Wave» in China: Its impact on the South Korean-Chinese relations / A thesis submitted in partial fulfillment of the requirements for the degree of master of art. The University of British Columbia. Vancouver. 2011. URL: https://circle.ubc.ca/bitstream/handle/2429/39363/ubc_2012_spring_kim_jieun.pdf?sequence=1 (Accessed 31 March 2014)

13. Jonghoe Yang. The Korean Wave (Hallyu) in East Asia: A comparison of Chinese, Japanese, and Taiwanese audiences who watch Korean TV Dramas // Development and Society. Vol. 41. No. 1. June 2012. pp. 103-147. URL: http://isdpr.org/isdpr/publication/journal/41_1/05.pdf (Accessed 31 March 2014)

14. Eun-Young Jung. Transnational Korea: A critical assessment of the Korean Wave in Asia and the United States // Southest Review of Asian Studies. 2009. Vol. 31. pp. 69-80. URL: http://www.uky.edu/Centers/Asia/SECAAS/Seras/2009/06_Jung_2009.pdf (Accessed 31 March 2014)

19. Овчинникова И.Г. Коммуникация и идентификация в социальных сетях: факторы, типажи, национально-культурная специфика (на материале социальной сети Твиттер) // Вестник Пермского университета. Политология. 2013. № 2.

20. Результаты поиска по хэштэгу «#kdrama» в системе микроблогов Twitter. URL: https://twitter.com/search?q=%23kdrama&src=hash (Accessed 31 March 2014)

21. Аккаунт пользователя «Soompi» в системе микроблогов Twitter. URL: https://twitter.com/soompi (Accessed 31 March 2014)

22. Аккаунт пользователя «Viki» в системе микроблогов Twitter. URL: https://twitter.com/Viki (Accessed 31 March 2014)

23. Интернет – сайт канала «Viki». URL: http://www.viki.com/ (Accessed 31 March 2014)

Магистр политологии, аспирант Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского