Интернет, появившийся лишь как одна их технологий связи, за 20 лет смог перерасти в метатехнологию, вбирающую в себя практически все комбинации, упомянутые Й. Шумпетером: он сам стал новым продуктом, позволил по-новому организовать работу в ряде отраслей (домашние работники и виртуальные офисы), открыл новые рынки сбыта для компаний из развивающихся стран, стал неисчерпаемым источником информации для различного рода аналитических служб и т.д.
Если вначале (до 1980-90-х годов прошлого века) основными заказчиками и пользователями этой технологии были военные, то в 1990-х годах она уже была поддержана гражданскими властями и компаниями западного мира. Для них новая технология оказалась востребованной с точки зрения распространения своего влияния за пределами традиционных торгово-политических зон. Дело в том, что в 1980-90-х годах отмечается начало нового этапа глобализации мировой экономики, что сопровождалось увеличением коммуникаций с зарубежными партнерами.
В 2000 году число пользователей интернета достигло 350 млн. человек, т.е. ежегодные темпы роста с того момента, как эта технология стала доступной для массового пользователя (начиная с изобретения World Wide Web в 1992 году), составляли сотни процентов.
Каковы причины такой динамики интернета? Во-первых, интернет «убил» расстояние, открыв новые горизонты для торговли, производственного сотрудничества, позволяя активно «экспортировать» интеллектуальные продукты. Во-вторых, на базе интернета была создана новая информационная индустрия с высокой конкурентной средой, в результате чего потребитель имеет возможность получить доступные по цене информационные продукты. В-третьих, расширяется межфирменное общение, а возможность оперативного обмена информацией стимулирует активное развитие кооперации. В-четвертых, фирмы могут достаточно быстро находить новых поставщиков и покупателей, что снижает их зависимость от посредников.
Появление интернета не произошло на пустом месте – эта технология попала на уже подготовленную почву. Как отмечает М. Кастельс [1], телеграф, впервые испытанный в 1790-х годах, смог широко распространиться только после 1837 года, когда свое шествие по планете начало электричество. Фактически любая инновация является кумулятивным результатом предыдущих инновационных волн – телеграф стал доступен только после массового распространения электричества, а интернет – после того, как широко распространилась телефонная связь, люди привыкли к телевидению, телетекстовым системам.
Начиная с 1960-х годов, распространение инновации традиционно сравнивают с процессом диффузии (контагиозная диффузия), результатом которой в классическом понимании является выравнивание обеспеченности населения какими-либо благами. В реальности процесс диффузии растягивается на столь длительное время, что к моменту появления на одних территориях инновация уже устаревает на других. Решением этой проблемы стало появление нового подхода к изучению диффузии инноваций – иерархического, подразумевающего ранжирование статуса территории.
По нашему мнению, современный процесс диффузии инноваций можно представить как последовательное сочетание процессов первого порядка (иерархическая диффузия) и второго порядка (контагиозная диффузия). Иерархическая диффузия обеспечивает «широту» распространения инновации, тогда как контагиозная диффузия – уровень проникновения инновации на конкретной территории. Об этом упоминает и А. Арманд [2], по мнению которого «распространение многих нововведений происходит практически мгновенно и не столько от территориального центра к периферии, сколько по иерархии населенных пунктов, иерархии информационных центров разного масштаба».
Главенствующая роль иерархической диффузии инноваций обусловлена хорошо развитыми коммуникациями, позволяющими в короткие сроки перенести нововведение в любую точку планеты (перемещение промышленной технологии – несколько месяцев, результатов научного открытия – несколько дней). Генератор инновации заинтересован в скорейшем распространении ее между территориями, обладающими необходимыми возможностями и потребностями для восприятия, т.е. между «областями оптимума» для развития инновации. Локализация «областей оптимума» в крупнейших городах экономически развитых стран мира, так называемых «мировых городах», что подтверждается и нашими исследованиями, приводит к тому, что первыми пользователями инноваций являются именно жители этих городов. Далее инновация по иерархической цепочке передается «национальным», региональным и местным центрам.
Почти одновременно начинается процесс второго порядка – контагиозная диффузия, движущей силой которой является массовый потребитель. Скорость контагиозной диффузии инноваций зависит от локальных социально-экономических условий, обуславливающих покупательные возможности потребителя и возможность удерживать доступную цену местным распространителем инновации. Этот процесс определяет уже глубину проникновения инновации на территории. По сути, контагиозная диффузия представлена лишь на внутригородском и районом уровне, тогда как фактов сильного влияния друг на друга соседних регионов и стран выявлено практически не было. Например, Эстония и Финляндия обслуживают интернет-трафик соседей, однако вычислить масштабы диффузии на данном этапе не представляется возможным.
Для оценки величины этих диспропорций мы выбрали индексный метод. Расчет индекса «разрыва» осуществляется на основании средних значений по децильным группам в нашей выборке. Так, если для первого дециля проникновение интернета составляет 37 пользователей на 100 жителей, то для последнего – 0,05. Индекс «разрыва» вычисляется как отношение первого дециля к последнему. В 2000 году индекс «разрыва» составлял 722, то есть проникновение интернета в первых двенадцати странах нашей выборки в 722 раза выше, чем в последних двенадцати странах выборки.
Усугубление этой проблемы связано с тем, что необходимым качеством для активного интернет-пользователя является достаточно высокий уровень образованности в части иностранных языков, так как до сих пор большая часть сайтов содержит информацию на английском языке (которым владеет менее 25% населения планеты). Особенно актуальна эта проблема для развивающихся стран, в которых процесс создания интернет-сайтов на местном языке идет крайне медленно. По данным Pyramid, на 2000 год до 89% существовавших сайтов было создано американцами, по 4% – японцами и корейцами, а 3% приходится на все остальные страны.
Между тем медленный рост числа пользователей национальных сайтов приводит к тому, что и основные доходы от отрасли получают в развитых странах. Здесь лидерство принадлежит США (28% мировых доходов от интернет-услуг), что вызвано активным развитием электронной торговли и других «продвинутых» услуг, которые дают больший удельный доход, нежели стандартное обеспечение доступа к Сети. Доля США постепенно снижается, и в 2000 году она стала меньше, чем совокупные доходы от интернет-услуг в странах Западной Европы (37% мировых доходов). В этом же году американцев обошли и азиатские державы – прежде всего, Япония, Корея и Китай, совокупная доля которых достигла 30%. Как результат, интернет-компании из развивающихся стран не могут активно инвестировать в развитие местного рынка услуг, и сами становятся сдерживающим фактором дальнейшего развития национальной сети.
В качестве критерия периферийности стран в мировом интернете мы заимствуем расчеты, выполненные Э. Роджерсом [3], которые, как показали наши наблюдения, отражают и специфику развития интернета. Первым порогом, отделяющим Периферию от Полупериферии, мы приняли 5 пользователей на 100 жителей (5% населения) – этот уровень выделен Э. Роджерсом как критический для распространения инновации. По сути, процесс диффузии расширения так и не был запущен, а страны, которые не перешли этот порог, на данный момент либо не заинтересованы в интернете (например, традиционные африканские общества, не использующие механизмы), либо не имеют ресурсов для его освоения.
Вторым порогом, отделяющим Полупериферию от Центра, мы выбрали 20% населения – согласно Э. Роджерсу, после преодоления этого значения инновация вступает на стадию массового признания, т.е. происходит активное «расширение» ареала инновации.
Вместе с тем распределение стран по группам периферийности показало, что рассмотрение региональной выраженности центр-периферийной модели в мировом интернете можно проводить в рамках традиционных макрорегионов мира, что позволило бы увязать современную ситуацию с этой инновацией с историческими культурно-цивилизационными центрами мира.
Центр: к странам, образующим ядро мировой сети Интернет, мы относим государства Северной Америки (США и Канада), Западной Европы и «морской» Восточной Азии2 . Эти государства играют наибольшую роль в мировой экономике – их совокупная доля в международном торгово-экономическом обмене достигает 76%. Кроме того, каждый из этих регионов является лидером для периферийных и полупериферийных регионов, являясь крупным финансовым инвестором и проводником инноваций, в том числе в отношении интернета. Хотя в странах этой группы проживает лишь 16% населения Земли, здесь сосредоточено 78,4% всех пользователей интернета и 98,3% оборота мировой электронной торговли.
Полупериферия включает лишь один макрорегион – Центрально-Восточную Европу, которая по показателю проникновения интернета перешла порог периферийных стран. В остальном Полупериферия территориально раздроблена и представлена субрегионами в Латинской Америке и на Ближнем Востоке. В странах Полупериферии проживает 9% населения и 10,6% пользователей сети Интернет. Доля в международной торговле – 16,3%, доля в обороте электронной торговли – 1,1%.
Отставание в развитии информационных технологий в развивающихся странах обусловлено целым рядом причин:
Уровень развития инфраструктуры. Для доступа к интернету базовой инфраструктурой являются компьютеры, необходимые для создания запросов и обработки информации, а также линии телефонной связи, обеспечивающие выход в Сеть. Наиболее критичным является уровень компьютеризации, хотя в странах с низкой обеспеченностью компьютерами происходит увеличение нагрузки на одну машину (например, в Ираке в 2001 году на 1 компьютер, подключенный к интернету, приходилось более 25 пользователей, в то время как в Марокко и Судане – 4 человека). Телефонизация крайне важна лишь на первых этапах развития интернета, а также в бедных странах, которые не могут тратиться на дорогую оптоволоконную инфраструктуру.
Стоимость доступа к инфраструктуре зависит и от уровня доходов, и от развитости инфраструктуры, а также от местной специфики (менталитет, традиции, нормы поведения). Теоретически стоимость доступа должна отражать баланс между спросом и предложением на рынке интернет-услуг, соответственно меняясь вслед за изменениями других показателей. Так, большое число пользователей в развитых странах позволяет интернет-операторам снижать издержки на обслуживание и, соответственно, цены на свои услуги. В развивающихся странах операторы инфраструктуры набирают критическую массу пользователей намного дольше, поэтому и высокие цены тем держатся дольше.
Среди географических факторов важнейшим является урбанизация. Ряд исследователей совершенно справедливо полагают, что если торговая и финансовая активность сосредоточена в крупнейших городах, то и развитие информационной инфраструктуры связано, прежде всего, с этими городами. Во-первых, в городах концентрируется значительная часть населения страны, что способствует быстрому вовлечению этих людей к потреблению нововведений, тогда как в сельской местности плотность населения усложняет быстрое распространение инноваций; во-вторых, в городах концентрируются наиболее активные граждане страны, отличающиеся от сельских жителей менее консервативными настроениями по отношению к нововведениям, что также стимулирует быстрый рост рынка нового товара или услуги; в-третьих, горожане, как правило, более обеспечены материально; в-четвертых, массовое развитие дополняющей инфраструктуры возможно только в условиях высокой плотности населения.
Положение относительно развитых интернет-рынков – это, по сути, фактор расстояния.
Его положительное воздействие может проявляться, во-первых, в результате диффузии нововведений, когда на более отсталый рынок вытесняются устаревающие, но дешевые технологии связи; во-вторых, в случае транзитного положения отсталого рынка между развитыми, через него проходят современные каналы связи, к которым могут подключиться и потребители транзитной страны. Однако заметного влияния этот фактор в современных условиях не оказывает.
Континентальность имеет прямые последствия – международные оптоволоконные кабели идут по дну мирового океана и, соответственно, прибережное положение в этом случае может давать преимущества в доступе к интернету. Это становится возможным благодаря меньшим затратам на подключение местной сети к международному кабелю. Кроме того, нужно отметить, что прибрежная страна может выполнять функции инфраструктурного узла для континентальных и прилегающих к ней прибережных стран. Для этого нужно инвестировать в создание крупного местного провайдера (-ов), поддерживающего как местный, так и соседский трафик (примерно таким образом сейчас обстоит ситуация с Финляндией, которая обслуживает значительную часть российского международного трафика).
Воздействие факторов на процесс распространения интернета не носит линейного характера. Оно более тонкое и проявляется либо на определенных хронологических этапах процесса, либо при определенных сочетании и концентрации факторов. Поэтому необходимо использование целого комплекса статистических инструментов для выявления и оценки силы этого воздействия.
Разработанная нами модель «предельных значений», описывающая необходимые концентрации факторов для перемещения между уровнями периферийности по использованию интернета, дала следующие результаты:
Например, на первой стадии проникновения интернета мы не можем говорить о необходимости регулирования в обычном его понимании, т.е. создании формальных правил поведения рыночных игроков, так как здесь число абонентов еще чрезвычайно мало и компании заинтересованы любыми путями его увеличить (регулирующие органы прописать всех этих путей не смогут, но имеют шанс закрыть их часть и, тем самым, затормозить распространение интернета). Более того, зарегулированность рынка на данном этапе будет являться «входным барьером» для новых участников, что ставит под сомнение будущую конкуренцию.
На втором этапе формируются экономические условия для конкуренции (платежеспособный рынок, грамотный покупатель, не слишком большие издержки на дистрибуцию). В этот период регулирующие органы должны наблюдать за соотношением цена-качество, выполнением обязательств перед потребителями, препятствовать возникновению монополий и антиконкурентным действиям. Те факторы, значения которых отстают от «предельных», должны так же находиться в поле зрения регулирующих органов – например, компьютеризация, телефонизация, грамотность и т.д.
На третьем этапе (насыщения) уже формируется зрелый, цивилизованный рынок, на котором концентрация будет чуть ли не единственным способом выживания компаний-операторов. Цивилизованная олигополия устанавливает настолько низкие цены, чтобы не мог выйти новичок, поэтому потребители не страдают от ценового прессинга, и функции регулирующего органа снова неимоверно сужаются.
Серьезным недостатком этой модели является приблизительность расчетов при малом числе выделенных порогов. Однако увеличение числа порогов потребует серьезного теоретического обоснования и, вероятнее всего, приведет к увеличению числа отклонений по внеэкономическим факторам, что снизит достоверность прогнозных данных.
Экономический смысл данной методики сводится к проверке эластичности нашего процесса по исследуемому фактору. Изменяя значение фактора, мы получаем и некое изменение показателей интенсивности нашего процесса. Сопоставление значений изменения позволяет говорить об эластичности (положительной или отрицательной реакции процесса на изменение фактора – коэффициент эластичности более 1, то есть при изменении значения фактора на 1% параметры процесса меняются более, чем на 1%) или неэластичности (нейтральной или близкой к ней реакции – коэффициент эластичности менее 1, то есть при изменении значения фактора на 1% параметры процесса меняются менее, чем на 1%) процесса относительно нашего фактора. Полученный вывод позволяет оценить роль каждого из факторов в динамике процесса.
Для оценки силы влияния фактора мы использовали статистический эксперимент, вычислив реакцию процесса на гипотетическое изменение параметров этого фактора. В результате «чистый» коэффициент эластичности (очищенный от влияния фактора душевого ВВП на компьютеризацию и телефонизацию) составляет:
В отличие от статической модели «предельных значений», «трендовая» модель может использоваться как прогностическая, обладая имитационными возможностями.
При подготовке прогноза в качестве базового тренда строится экстраполяция числового ряда исследуемого явления (числа пользователей интернета). В качестве корректировки данного прогноза мы используем экстраполяцию значений факторов, которые через коэффициент эластичности могут быть преобразованы в гипотетические значения явления. Соответственно, усредняя значения гипотетических рядов, можем корректировать в большую или меньшую сторону экстраполированные данные по числу пользователей интернета.
Экстраполяция современных тенденций развития интернета дает крайне пессимистичные результаты относительно возможности разрешения проблемы «цифрового разрыва» в прогнозируемом будущем. Результаты демонстрируют, что уже в ближайшие годы темпы проникновения интернета в развивающихся странах снизятся настолько, что говорить о возможности преодоления «цифрового разрыва» просто нельзя. Тем более, что основными точками роста будут страны Полупериферии – Латинская Америка и Восточная Европа. Из периферийной группы высокая динамика сохранится только в ближневосточном регионе, который, вероятно, может переместиться в Полупериферию.
Замедление темпов роста пользователей интернета связано с приближением ряда развитых стран к насыщению – в Норвегии и Швеции пользователем является каждый второй, т.е. технологией пользуется более 80% экономически активного населения. Темпы роста в развивающихся странах достаточно велики, однако статистическая база для расчетов «нулевая», поэтому в мировых масштабах этот прирост по-прежнему малозаметен.
Пессимистичное развитие мировой экономики скажется, прежде всего, на странах Полупериферии и Периферии, которые не смогут улучшить свои условия финансирования доступа граждан к интернету. Индекс «разрыва» сократится очень слабо – составит примерно 700 (–4%).
Душевой ВВП – в России, рассчитанный по паритету покупательной способности по данным 2000 года, составляет 7,7 тыс. долл. (примерно 3,8 тыс. долл. реальных доходов) 5 , тогда как для активного проникновения интернета, по нашим расчетам, необходимо значение душевого ВВП не менее 10 тыс. долл.6 (примерно 5 тыс. долл. реальных доходов). Так, согласно данным ФОМ, в Москве, где сосредоточено 20% российских пользователей, 92% пользователей имеют доход более 50 долл. в месяц на члена семьи (более 6 тыс. долл. в год). В регионах этот показатель снижается: в среднем по Дальневосточному ФО – 89%, Северо-Западному ФО – 83%, Уральскому ФО – 67%, Центральному ФО (без Москвы) – 64%, Поволжскому ФО – 62%, Сибирскому ФО – 60%, Южному ФО – 47%.
Отчасти низкая платежеспособность населения в регионах компенсируется тем, что граждане очень активно используют служебные возможности для выхода в Сеть, а также каналы доступа в ВУЗах – в целом по России доля пользователей интернета, выходящих в Сеть на работе, составляет 38%, по месту учебы – 18% (данные ФОМ, апрель 2003 г.). При этом в регионах, где интернет используется в компаниях гораздо реже, чем в Москве, роль академического интернета серьезно возрастает – так, если в Москве на работе пользуются интернетом до 56% пользователей, а по месту учебы лишь 7%, то, например, в Дальневосточном ФО – 34% и 22% соответственно.
Вторым по важности фактором, ограничивающим распространение интернета в регионах России, является низкая плотность населения (8,5 человек на кв. км). Протяженность оси расселения – от западных границ до восточных – превышает 10 тыс. км, что усложняет распространение коммуникаций и существенно удорожает их обслуживание. В конечном итоге это сказывается на стоимости доступа к интернету. По относительному показателю – отношению стоимости доступа к месячному душевому ВВП Россия находится в группе с самым дорогим доступом к интернету – более 3% (более «дорогой» интернет только в Китае, на Филиппинах, в Индии, Бразилии, Венесуэле, Таиланде, Турции, Чили, Индонезии, Мексике), тогда как в развитых странах это соотношение в разы меньше. Так, в Финляндии оно составляет всего 0,47%.
Такая ситуация блокирует распространение интернета в малозаселенных регионах, где интернет-операторы просто не решаются начать продавать свои услуги из-за низких доходов населения.
В результате темпы развития интернета в России, во-первых, не уникальны по миру (также растет Южная Америка, более быстро – Ближний Восток), во-вторых, они снижаются, а мы так и не вышли даже в «середнячки» по показателю распространения интернета.
© Информационное общество, 2003, вып. 3, сс. 50-56.