Статья рекомендована Н.Н. Семёновой 8.2.2012

Аннотация

В современном обществе, основанном на знаниях, принципиально возрастает роль экспертных групп. Эпистемические сообщества являются следующим закономерным этапом развития субъектности носителей экспертного знания. В эпистемических рамках специалистов объединяют не только общие знания и компетенции, но и общие ценности. Общие знания и ценности определяют механизм самоорганизации специалистов-экспертов и возможность оказания с их стороны влияния на решения государственных органов, межгосударственных объединений и транснациональных корпораций.

Ключевые слова: эпистемическое сообщество, экспертное сообщество, общество знания, экономика, основанная на знаниях, форсайт.

В широком контексте проблематики информационного общества важно обратить внимание на ту роль, которую в этом обществе играют целеполагающие субъекты знания (коллективы и личности). Феномен эпистемических сообществ как раз и связан с обретением научными сообществами в условиях становления экономики знаний собственной субъектности, когда ученые уже не только «обслуживают» интересы экономических и политических субъектов, работают на заказ, но сами инициируют постановку и решение общезначимых проблем. В этих условиях ученые не просто стремятся к получению нового знания, а следовательно, и к постижению истины (это стремление остается сутью научного познания), но, относясь к истине как безусловной ценности, имеют возможность вывести свое коллективное понимание истины (знания) на уровень общезначимых политических и экономических решений. Примером такого сообщества является Пагоушское движение, образованное выдающимися учеными в 1955 г. Это движение определяет себя как «сообщество научно образованных экспертов, занимающихся политически ориентированными исследованиями в области международной безопасности и контроля над вооружением». Ныне таких сообществ «научно образованных экспертов» насчитывается значительное количество. С некоторым отставанием от Европы и Северной Америки число таких сообществ быстро нарастает в Восточной Азии.

Основными направлениями их деятельности, помимо вопросов военной безопасности, являются: экологические проблемы, мировые ресурсы, мировое образование, человеческая безопасность и т.д. − всего можно выделить около 15 таких направлений. Тот факт, что эпистемические сообщества, как правило, работают в интернациональном режиме, является важным показателем того, что они обслуживают не частные интересы государств или корпораций (как обычные экспертные группы), но непосредственно стремятся реализовать свое коллективное понимание истины в общезначимых для человечества решениях.

В современных условиях общества, основанного на знаниях, принципиально важно то, как сами ученные понимают, какого рода критерии можно использовать для утверждения истинности своих теорий, поскольку предметом их познания становятся не столько естественные объекты (собственно физический мир), сколько технические (и социотехнические) объекты и разработки.

О роли экспертных сообществ в экономике знаний

Важным и вполне ожидаемым следствием становления экономики знаний (в других вариантах – инновационной экономики или креативной экономики) является рост влияния носителей специализированного, в основном научного, знания, т.е. ученых. Это влияние проявляется во всех сферах общественной жизни: в политике, в культуре, в повседневной социальной жизни людей. Фактически все, что происходит в современном мире, делается «по рекомендациям» специалистов, причем эти «рекомендации», как правило, носят коллективный характер, т.е. они выражают общую, а значит, так или иначе обоснованную эпистемическую (знаниевую) позицию некоторого сообщества ученых.

Стремление при выработке решений (в основном − политических и экономических) опираться на интегрированное знание экспертов само по себе относится к роду современных инноваций. Прежде всего, это стремление предполагает возможность интегрировать знание различных специалистов (ученых) и получать новое знание, носителем которого не является каждый из ученых в отдельности. По указанной причине следует принципиально различать компетенцию отдельного специалиста-эксперта, «эксперта-советника», которая существует столько же времени, сколько насчитывает цивилизованное человечество (и до сих пор сохраняется в работе экспертов-криминалистов, врачей и проч.) и компетенцию экспертной группы, сообщества специалистов, способных предлагать согласованное решения.

Чтобы получить такое коллективное знание, необходимы специальные методы. К числу самых первых следует отнести метод опроса ученых, который появился в 60-х годах ХХ столетия и получил название метод Дельфи (Delphi method) [1]. Метод опроса экспертов нет смысла применять в узкоспециализированных областях знания, которые всегда предполагают экспериментальную проверку и как таковые, стоят «выше» любых мнений ученых. Смысл интегрировать знания возникает тогда, когда знания становятся «непосредственной производительной силой» и своими практическими приложениями ведут к существенным экономическим, политическим и социальным изменениям. Вот почему задача интегрирования знания и применения метода экспертных оценок возникает, как правило, на концептуальном (эмпирически слабо верифицируемом) уровне и применяется для решения таких проблем, как прогнозы развития технических систем, вооружений, изменения климата, развития социальных институтов, с одной стороны, и разработка сценариев действий социальных субъектов разного уровня – с другой. И чем более быстрыми темпами технически и экономически развивается человечество, тем большее значение приобретают экспертные (прогнозные, сценарные и стратегические) оценки ситуации. В этой связи чрезвычайно показательным является мировой рост числа так называемых «фабрик мысли» (think tanks) или международных и национальных центров стратегических разработок. Усилиями Пенсильванского университета (США) с 2006 г. осуществляется программа «Фабрики мысли и гражданские общества» («Think Tanks and Civil Societies Program»), в рамках которой создан первый всеохватывающий рейтинг ведущих мировых фабрик мысли [2]. Рейтинг учитывает около 6500 таких центров из 169 стран, ежегодно публикуется «Топ-40» ведущих экспертных центров.

Экспертное знание по своей структуре парадигмально отличается от классического научного знания [3]. Принимая необходимость использовать для решения стратегических экономических и политических проблем интегрированное знание экспертов, следует обратить внимание на возникающий при этом парадокс: собственно предметное знание частных наук (физики, психологии, экономики и др.) утрачивает непосредственную социальную (инновационную) значимость. Только в своей системной, интегрированной и в значительной мере – в междисциплинарной форме, научное знание становится политической и экономической силой. Соответственно каждый фрагмент этой системы знания, как кусочек банкноты, не имеет никакой ценности.

Прежде всего экспертное знание отличается от научного по своему предмету. Если последнее преимущественно изучает фактически существующее, то экспертное знание ориентировано на выявление тенденций и прогноз, т.е. на то, что пока не существует или имеет характер виртуальной реальности. Поэтому важнейшим приложением компетенций экспертов является создание сценариев будущего (форсайт). Значение этой области исследований принципиально возрастает в эпоху интенсивных трансформаций, которое переживает современное человечество. Фактически все государства и крупные корпорации широко используют методы форсайта, привлекая к этой деятельности экспертов из различных областей знания. Необходимость думать о будущем, предвидеть риски тех или иных решений одновременно является причиной того, почему экспертные группы имеют тенденцию трансформироваться в эпистемические.

Существуют и другие отличия, охарактеризовать которые в рамках этой статьи нет возможности. Важно учитывать, что оценить смысл и назначение экспертных сообществ, не учитывая их отличий от классического научного – затруднительно.

От экспертных к эпистемическим сообществам

Различный способ функционирования собственно научного и экспертного знания позволяет подойти к объяснению логики формирования экспертных сообществ, процедур принятия решений и рекомендаций с последующими политическими и экономическими последствиями, а также понять причину того, почему любая крупная организация, будь то промышленная корпорация, органы государственной власти или международные организации типа АТЭС, вынуждены опираться на экспертные оценки и целенаправленно формировать экспертные группы.

Саму проблему формирования и становления экспертных сообществ (групп) в современном мире следует рассматривать в исторической перспективе, т.е. как особую форму общности ученых. Эта необходимость связана с тем, что любая познавательная деятельность носит непосредственно коллективный характер в том смысле, что обязательно предполагает «живой» обмен знаниями.

Исторически можно проследить, как происходит формирование все более широких общностей ученых [4]. Вначале эти общности были ограничены рамками Школы (античность), затем возникли профессиональные общности (вместе с университетами) и только в ХХ веке возникают экспертные общности. Этим, однако, дело не заканчивается. Современные экспертные сообщества можно понять только в рамках становления еще более широких – эпистемических сообществ. Эту историческую последовательность следует представлять как надстраивание нового уровня интеграции над предыдущим. Эпистемические общности не отрицают экспертных, но базируются на них, экспертные состоят из профессиональных, профессиональные – питаются деятельностью научных школ.

Решающее отличие экспертных групп от эпистемических сообществ состоит в том, что первые выступают в основном пассивным орудием, носителем неявного знания, выявить которое возможно только в рамках особой процедуры – опроса экспертов по определенной методике. В условия опроса по методу Дельфи входит то, что эксперты должны быть независимы друг от друга, лучше всего – совсем незнакомы. В итоге, хотя каждый отдельный эксперт выражает собственную позицию, общая экспертная оценка становится среднеарифметической величиной, носит безличный характер². В отличие от этого эпистемическая позиция эксперта способна сохранять субъектность его знания и в коллективном решении.

Процесс трансформации экспертных сообществ в эпистемические связан с обретением общностями носителей знания коллективной субъектности, составляет, на наш взгляд, важную (если не определяющую) тенденцию развития современного общества, основанного на знаниях (knowledge based society).

Сегодня мы имеем возможность полнее понять роль экспертных сообществ в значительной степени потому, что можем посмотреть на них «сверху», с точки зрения сравнительно нового явления самоорганизующихся экспертных групп, которые способны выступить субъектами своего знания или, иначе говоря, приложить свое знание к политическим и экономическим решениям. Такого рода самоорганизующиеся экспертные сообщества, способные настаивать на принятии тех или иных экономических и политических решений, исходя из своего коллективного понимания истинного и должного, а значит, опираясь на коллективно принятые ценности, носят название «эпистемических».

Знание как социальная сила или как дискурс власти

Идея рассматривать знаниевые сообщества как носителей специфической власти возникает в работах М. Фуко в контексте развиваемой им концепции власти дискурса [5]. Хотя Фуко специально не анализировал феномен эпистемических сообществ, но вне идеи власти дискурса нельзя понять логику их становления. Власть (силу) имеет не само знание и даже не лица, им обладающие, но тот дискурсивный порядок, которое это знание (и лица им обладающие) способно сделать легитимным. Знание, имеющие силу и власть (power) это знание, воплощенное в тексте инструкции или указа, в государственной программе, в финансовом кодексе и непосредственно в букве закона. В современном мире борьба за власть преимущественно представляет собой борьбу за способ описания (дискурс) человеческой и социальной реальности (конечно, подразумеваются современные демократические общества). В рамках этого подхода наука предстает как вид дискурса, наряду с дискурсом религиозным, художественным, журналистским и др. Всю палитру следствий, которые вытекают из превращения науки в вид дискурса рисует Ж.-Ф. Лиотар в своей программной и ставшей уже классической работе «Состояние постмодерна» (1979) [6]. Для нас особенно важно то следствие, что знание не может обрести власть, минуя стадию, когда оно становится языком некоторого сообщества: вначале ученых, потом образованных людей, потом политиков или шире – лиц, принимающих решения (ЛПР). Спустя четверть века идея власти дискурса становится теоретическим основанием и идеологическим оправданием политики так называемой «мягкой власти» (soft power), которая принята ее основными гегемонами (в США, например). Идея эпистемических сообществ развивалась именно в контексте политических, в особенности – международных отношений.

Специфика формирования эпистемических сообществ в АТР

О специфике формирования эпистемических сообществ в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) стоит сказать особо, учитывая то, что этот мировой регион становится аттрактором мирового экономического развития. Здесь существует и успешно функционирует ряд организаций, фактически действующих или даже обозначающих свою деятельность как эпистемическую. К ним можно отнести: SAARC (South Asian Association of Regional Cooperation − Южно-Азиатская ассоциация регионального сотрудничества), NIRA ³ (Национальный институт развития научных исследований), Science and World Affairs (сообщество технически образованных экспертов, занимающихся политически ориентированными исследованиями в области международной безопасности и контроля над вооружением), (ASEAN Regional Forum /ARF/, Форум Организации регионального взаимодействия в целях безопасности в Восточной Азии), ASEAN University Network (Университетская сеть Юго-Востока Азии) и другие организации. Характерным явлением в этом же плане становятся периодически действующие конференции. Ярким примером является International Summer Symposium on Science and World Affairs, который работает с 80-х годов. Особый интерес в этой связи вызывают рабочие экспертные группы АТЭС, в прямую задачу которых входит разработка предложений для политических встреч различного уровня. Характеризовать данную деятельность как эпистемическую позволяют следующие соображения: (1) независимый характер их деятельности; (2) свободный принцип формирования этих групп; (3) международный характер деятельности, который не позволяет принимать решения, ориентированные на интересы отдельных государств региона.

Таким образом, специфика формирования экспертных/эпистемических сообществ в регионе состоит в том, что они рассматриваются как предпосылка и обязательный элемент формирования устойчивых политических и экономический отношений между народами и государствами региона. Важная роль международных эпистемических сообществ в этом процессе обусловлена значительными различиями в политических и культурных традициях, которые имеют место между странами региона. Предполагается, что при этих условиях деятельность эпистемических сообществ может способствовать достижению политического консенсуса.

Эпистемические сообщества являются тем местом, в котором может быть достигнуто согласие и обеспечен консенсус интересов многообразных политических, экономических и культурных субъектов АТР.

О формировании понятия эпистемического сообщества

Тонкая грань, отделяющая деятельность экспертных групп от эпистемических сообществ – источник непрекращающихся дискуссий относительно их границ.

В качестве понятия, выражавшего вполне определенный социальный феномен, эпистемическое сообщество было предложено Б. Холзнером, и Д.Х. Марксом. В их работе «Применение знаний» (1979), они определили эпистемическое сообщество, как «ориентируемое на знание сообщество, в котором культурные стандарты и социальные меры глубоко проникают в основную политику через эффективное применение эпистемических признаков» [7]. Сегодня наибольшим признанием, но с попытками постоянных уточнений, пользуется развернутая характеристика «Epistemic Communities», которую предложил П. Хаас [8]. Согласно автору, признаками эпистемического сообщества являются: (1) общий набор нормативных убеждений и ценностей, лежащих в основе социальной деятельности членов сообщества; (2) общее понимание характера связи между возможными политическими действиями и желаемыми результатами; (3) общее понятие о критериях истинности знаний и методах его получения в данной экспертной области; (4) общие политические инициативы, основанные на убеждении, что их деятельность принесет благо значительному числу людей. Резюме этих признаков дает К.Л. Линч, предлагая следующее определение: это «группы лиц, имеющие общие интересы и обладающие сходным профессиональным опытом, способные оказывать влияние на формирование различных аспектов государственной политики» [9, p. 95].

Именно указание на роль общих ценностей в деятельности эпистемических сообществ выводит их за рамки обычных научных и экспертных коллективов. На этом основании возникают попытки вообще трактовать эпистемические сообщества как вненаучные. На наш взгляд этих оснований недостаточно: скорее наоборот – объединение знания и ценностей составляет сущность того понимания ἐрйуфήмз (эпистемы), которым изначально руководствовалась философия, начиная с первых греческих мыслителей.

Другая проблема при определении этих сообществ – характер устойчивости связей между его членами. В этой связи А. Антониадес предложил разделять эпистемические сообщества на два характерных типа: коалиции, создающиеся для решения определенной политической проблемы, и постоянные группировки глобального характера, имеющие целью утвердить и закрепить свои убеждения и идеи в качестве доминантного социального дискурса [10, p. 28.]. Примером деятельности первых можно считать роль экспертного сообщества при решении проблемы загрязнения Средиземного моря [11], к «постоянным группировкам» − организации типа Пагоушского движения. Но это различие не влияет на главную особенность эпистемических сообществ − на то, что их объединяет общее понимание необходимости решения общезначимых проблем.

К существующим точкам зрения на эпистемическое сообщество мы бы хотели добавить еще одну их особенность – личностный характер того знания, который объединяет экспертов. Стоит еще раз обратить внимание на факт роста значения личностного знания в науке вообще (это один из самых явных трендов в развитии научного познания) и в проектной и сценарной работе в частности. Впервые обратил внимание на значение личностного знания в науке М. Полани [12]. К настоящему времени признание этого обстоятельства становится все более широким. Сегодня оно совершенно наглядно проявляет себя в проектной работе и в методологии сценирования. «Сценарное мышление, оперирование вариантами будущего на языке настоящего является одной из ключевых компетенций личности в современных условиях» [13, с. 149]. Но в отличие от С. Переслегина, который считает сценирование иррелевантным относительно этических установок, мы полагаем, что работа на будущее принципиально зависит от рефлексивно осмысленных ценностных установок личности.

Форсайт как основное направление деятельности эпистемических сообществ

Необходимость работы на опережение и прогнозирования последствий тех или иных решений; разработка альтернативных сценариев и выработка согласованной позиции многосторонних участников проекта – неотъемлемые черты инновационной экономики и всего общества, основанного на знаниях. Эпистемические сообщества целиком являются продуктом указанной необходимости. Эти сообщества призваны к тому, чтобы использовать знание в его основной потенции⁴, в его способности предвидеть будущее, «знать, чтобы предвидеть». Мы полагаем, что эпистемический дискурс находится в однозначной координации с прогностической стороной научного познания и как таковой выражает постнеклассическую ситуации в науке, поскольку классическая наука в основном сосредотачивала свои усилия на своей объясняющей функции.

Мировая практика также показывает, что основная «работа» эпистемических сообществ связана с определением рисков технологических инноваций, назревающих перед человечеством угроз или наоборот – отрадных перспектив и, соответственно, с разработкой сценариев возможных выходов и решений. При этом используются различные методологии и методики, всю совокупность которых мы условно обозначим названием наиболее распространенного метода − «форсайт».

В отличие от других прогностических методик, форсайт исходит из принципа, что желаемое будущее наступает только при условии, если его активно готовят согласованными усилиями. Буквально форсайт отвечает не на вопрос, «что будет», а «что нужно совместно сделать, для того, чтобы стало …». Таким образом, цель форсайта – улучшить способности заинтересованных сторон быть готовыми и уметь справляться с изменениями: как внешними, так и теми, которые стали результатом их действий [14]. Форсайт проводят для того, чтобы повлиять на будущее, сформировать его, а не только для того, чтобы его предсказывать, прогнозы – это лишь одна составляющая форсайта [15]. Отсюда понятна существенная особенность форсайта (и эпистемических сообществ): стремление привлечь к участию в нем ЛПР (лиц принимающих решения) на всех стадиях разработки.

Способы осуществления форсайтов достаточно разнообразны и во многом зависят от принятой идеологии (коллективно исповедуемых ценностей). Так, в США основным исполнителем форсайтных разработок являются «фабрики мысли», использующую эту технику для выполнения запросов правительства и крупных корпораций. Заметной (и не удивительной) особенностью «желаемого будущего» в американском исполнении прогноза являются: америкоцентричность как вера в то, что американский образ жизни является «естественным благом» для всего человечества, вера в возможность избегания катастрофического развития мировой ситуации, вера в технические возможности человечества.

В Европейском союзе, в отличие от США, где метод используется узко и достаточно специфично, этот метод имеет массовое распространение. Общими для всех еврофорсайтов являются: экологическая направленность, надгосударственный или наднациональный характер исполнения, вера в торжество духовных традиций Европы (реализация идеалов свободы, демократии, прав человека и др.), достаточно «идеалистическая» вера в договоры и соглашения.

Рассмотрим опыт Японии. Япония, наверное, является лидером по числу форсайтов среди остальных азиатских стран АТР. Правда, японские форсайты (особенно те, которые инициированы государством), в полном смысле таковыми не являются, так как все они являются лишь формализованными упражнениями по методике «Дельфи» и направлены на то, чтобы дополнить ранее созданный специальный документ, идеологические основания которого не должны быть подвергнуты сомнению⁵. Для Японии характерны свои идеологемы: японоцентризм как вера в лидирующие позиции Японии в 21 веке; утопия постиндустриального более или менее светлого будущего, которое сформируется в рамках социоэкономики; вера в возможность установления гармоничных отношений человека и природы в рамках соответствующей культуры.

Известны сценарии будущего, разработанные международными (эпистемическими) коллективами. Примером могут служить сценарии и прогнозы Римского клуба. Но в целом деятельность эпистемических сообществ пока ограничивается предсказанием рисков и угроз, которые возникают в силу тех или иных глобальных инноваций.

Коммуникативные основания информационного общества

На наш взгляд, существующим сценариям и прогнозам мирового развития человечества свойственны преувеличение роли технологических факторов и явное преуменьшение роли культуры. Можно говорить о том, что понятие культуры вообще не используется в концептуальном смысле при разработке общих сценариев развития, т.е. мало кто принимает во внимание собственную логику культуры, а эта логика по сути есть логика коммуникации, трансфера опыта от одного поколения и социального субъекта к другому. Этот же крен в сторону технологической составляющей проявляется и в трактовке универсального понятия информации и информационного общества. Радикальное понимание социальной жизни в логике коммуникаций дают нам теоретико-системные построения Ю. Хабермаса [16] и Н. Лумана [17].

Сегодня культура как система человеческих коммуникаций не просто имеет значение [18] − она определяет наш образ жизни, характер используемых технологий и в значительной степени определяет современную политическую ситуацию. С этой точки зрения решающее значение для будущего будут иметь не технологические изменения сами по себе, а то, как они повлияют на трансляцию опыта от одного поколения или субъекта к другому. Мы видим величайшее значение информационных технологий в том, что они являются условием безгранично расширения коммуникативного пространства, однако эти технологии не могут отменить сущность всякого общения, которым является взаимопонимание.

В свете коммуникативных оснований общественной жизни эпистемические сообщества − это не только особый тип коммуникативных сообществ, но образец того, как могут быть использованы информационные возможности для решения насущных проблем человечества в обществе, основанном на знании.

Литература

1. Dalkey N.C. The Delphi method: an Experimental Study of Group Opinion. Memorandum. Santa-Monica, California: RAND corporation, 1969.

2. См. URL: http://www.fpri.org/research/thinktanks.

3. Масленников Е.В. Экспертное знание: Интеграционный подход и его приложение в социологическом исследовании. М.: Наука, 2001.

4. Collins R. The Sociology of Philosophies. A Global Theory of Intellectual Change. Cambridge, Massachusetts, and London. England, 1998.

5. Foucault M. L’Ordre du discourse. Paris: Gallimard, 1971.

6. Лиотар Ж.Ф. Состояние постмодерна. СПб: «Алетейя», 1998. (J.-F.Lyotard. La condition postmoderne. Les Editions de Munuit, 1979.)

7. Holzner Burkhart, Marx John H. Knowledge Application: The Knowledge System in Society. Boston: Allyn & Bacon, 1979.

8. Haas P. M. Introduction: Epistemic Communities and International Policy Coordination // International Organization. Vol. 46. No. 1. Knowledge, Power, and International Policy Coordination. (Winter, 1992). MIT Press Stable, 1992. Pp.1-35.

9. Lynch K. L. The forces of economic globalization. Kluwer Law International, 2003.

10. Antoniades. A. Epistemic communities, epistemes and the construction of wor1d po1itics // G1obal Society. 2003. 17:1 1. Pp. 21-38.

11. Haas P.M. Do Regimes Matter? Epistemic Communities and Mediterranean Pollution Control // International Organization. Vol. 43. No. 3. Knowledge, Power, and International Policy Coordination. (Winter, 1992). MIT Press Stable, 1989. Pp. 377-403.

12. Polanyi M. Personal Knowledge: Towards a Post-Critical Philosophy. University of Chicago Press, 1958.

13. Переслегин С. Новые карты будущего или Анти-Рэнд. М.: АКТ:АКТ МОСКВА, СПб.: Terra Fantastica, 2009.

14. Соколов А. В. Форсайт: взгляд в будущее // Форсайт. 2007. Т.1. №1. С. 8-15.

15. Bishop P., Hines A. Thinking about the Future: Guidelines for Strategic Foresight. Social Technologies. Washington, DC, 2006.

16. Habermas J. The theory of communicative action. Vol. 1. Boston: Beacon Press, 1984.

17. Луман Н. Общество как социальная система. М.: Логос, 2004.

18. Culture Matters: How Values Shape Human Progress. New-York: Basic book, 2000.

Ссылки

¹ В этой статье представлены некоторые итоги научного проекта (2009-2011 гг.) «Исследование международных эпистемических сообществ Азиатско-Тихоокеанского региона и оценка перспектив влияния на их деятельность российской интеллектуальной элиты» (в рамках ФЦП «Научный и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2012 гг.; госконтракт № 866). Этим исследованием мы хотим привлечь внимание российского научного сообщества к мировому феномену эпистемических сообществ (epistemic communities). Даже само понятие эпистемического сообщества мало знакомо российской интеллектуальной элите. Показательно, что число ссылок в поисковых системах на «epistemic communities» на три порядка больше, чем на «эпистемические сообщества». (Еще год-полтора назад поисковые системы давали только около 100 ссылок на «эпистемические сообщества»). Сейчас ситуация меняется, но до сих пор самосознание российских экспертов отстает от уровня самосознания международных сетевых сообществ.

² Стоит также учитывать, что методика работы с экспертами в значительной мере направлена на выявление их неявного знания. Как таковое это знание, будучи собственным, носит также безличный и несубъектный характер.

³ Деятельность NIRA является показательной. Организация создана по инициативе ведущих специалистов промышленной и научной общественности. Ее главная цель – проведение независимых исследований, которые помогут решить многочисленные и разнообразные задачи в области политики, экономики, социологии, международных отношений, стоящие перед современным обществом перед лицом глобальных вызовов.

⁴ Ф. Бэкон и понимал принцип рождающейся европейской науки: «Sciencia potencia est».

⁵ Так, в 2001 г. специальной Комиссией, образованной по приказу премьер-министра Японии Коидзуми, был создан документ под названием «Внутренний фронтир. Цели Японии в 21 веке», в котором были изложены рамочные принципы и цели развития Японии на долгосрочную перспективу. На его основе были разработаны стратегия социально-экономического развития, концептуальная основа культурной политики и новая военная доктрина Японии.

_________________________________

Ячин Сергей Евгеньевич

Доктор философских наук,
профессор,
заведующий кафедрой философии
Дальневосточного федерального университета

Смирнова Марианна Юрьевна

Аспирантка кафедры философии Дальневосточного федерального университета